Сегодня мы приняли решение снизить ключевую ставку на 3 процентных пункта, до 14% годовых.

Напомню, что решение о повышении ставки до 20% было антикризисной мерой. Мы принимали его прежде всего для ограничения рисков финансовой стабильности. С начала апреля они перестали нарастать. Стабилизация ситуации означает, что мы можем снять с ключевой ставки ту надбавку, которая была необходима для купирования этих рисков. При этом инфляционные тенденции дали нам возможность смягчить политику. Снижение ключевой ставки будет способствовать структурной перестройке экономики, не создавая проинфляционных рисков.

Остановлюсь подробнее на аргументах нашего решения.

Первое. Инфляционное давление и инфляционные ожидания снижаются. Это отражает исчерпание ажиотажного спроса населения и укрепление рубля. В последние две недели текущее инфляционное давление стабилизировалось после резкого роста в начале марта. Однако оно продолжает оставаться высоким.

Инфляционные ожидания населения в апреле вернулись к уровням середины прошлого года. По данным опросов населения, ожидаемая инфляция ниже наблюдаемой, то есть люди считают, что цены уже не будут расти так быстро. Краткосрочные ценовые ожидания предприятий также снизились, но все еще выше своих прошлогодних значений. Стабилизация инфляционных ожиданий и рост сберегательных настроений означают, что риски раскручивания инфляционной спирали уменьшились.

Второе. Экономическая активность снижается. Особенность текущей ситуации в том, что предложение сжимается сильнее спроса. Именно это создает инфляционное давление в настоящее время.

Разрыв технологических, производственных и логистических цепочек, остановка деятельности некоторых иностранных компаний приводят к уменьшению ассортимента и доступности многих потребительских товаров. Один из наиболее характерных примеров — автомобильная промышленность. Серьезные проблемы испытывают компании, применявшие зарубежное сырье или комплектующие, запасы которых постепенно заканчиваются. Вопрос в том, насколько эти трудности будут временными, как быстро бизнесу удастся найти новых поставщиков и заменить выпавшие из производственной цепи звенья.

Сокращение спроса пока выглядит более умеренным на фоне сжатия предложения, но может усилиться.  Так, инвестиционный спрос снижается из-за высокой неопределенности экономической ситуации как таковой. Компании в таких условиях скорее готовы вложить имеющиеся свободные средства в безрисковые активы или вернуть акционерам, чем направить на развитие. Кроме того, часть инвестиционных проектов потеряли актуальность и уже не могут быть завершены, а на подготовку новых требуется время. Что касается потребительского спроса, то после всплеска в конце февраля — начале марта люди сегодня стали больше экономить и сберегать. Это заметно и по росту рублевых депозитов, и по сокращению потребительского кредитования. С точки зрения инфляции важно, как будет меняться динамика спроса относительно динамики предложения в дальнейшем.

Денежно-кредитная политика в этот период должна учитывать процессы адаптации и структурной перестройки экономики. Они неизбежно сопровождаются временным более высоким уровнем инфляции. Именно поэтому мы не стремимся во что бы то ни стало быстро вернуть инфляцию к цели. Пережатый спрос затормозил бы структурную трансформацию. И тогда мы оказались бы в экономике, где цены растут низкими темпами, но при этом ассортимент товаров и услуг все более ограничен и некоторые нужные товары просто недоступны.

Что касается денежно-кредитных условий, то они остаются жесткими.

С одной стороны, и курс рубля, и доходности ОФЗ вернулись к уровням середины февраля. Риски финансовой стабильности снизились. С другой стороны, в условиях неопределенности выросла премия за риск, включаемая в кредитные ставки. Кроме того, банки сегодня предъявляют значительно более строгие требования к заемщикам и обеспечению по кредиту. Это формирует жесткие ценовые и неценовые условия кредитования. Снижение ключевой ставки позволит несколько сгладить эту ситуацию.

Теперь перейду к нашему макроэкономическому прогнозу.

Разрыв устоявшихся экономических связей негативно скажется на динамике ВВП в этом году. Снижение ВВП составит 8–10%, при этом нижняя точка спада придется на IV квартал. Постепенное исчерпание шоков предложения и спроса, денежно-кредитная и бюджетная политика, равно как и структурные меры Правительства, будут способствовать возобновлению экономического роста с начала следующего года. Из-за высокой базы сравнения I квартала этого года изменение ВВП в целом по следующему году в сравнении со всем 2022 годом составит от 0 до минус 3%. При столь резких колебаниях для иллюстрации будущей динамики более показательно сопоставление IV квартала следующего года с нижней точкой спада — IV кварталом этого года. Мы специально добавили такую строку в таблицу прогноза. Ожидаем, что к концу следующего года ВВП увеличится на 4–5,5% по сравнению с концом этого. Это же справедливо и для потребления домохозяйств. Хотя по 2023 году в целом по сравнению с 2022 годом потребление будет в минусе (опять же из-за высокого I квартала 2022 года), в конце следующего года оно будет на 4,5–6% выше, чем в IV квартале этого.

Несколько слов о рынке труда. Ситуация здесь пока достаточно спокойная. К марту этого года мы подошли с исторически низкой безработицей. Подстройка рынка труда сейчас в основном идет через такие механизмы, как вынужденные отпуска, неполный рабочий день, сокращение премиальных. Однако происходящая трансформация экономики ставит перед рынком труда новые задачи. Структура занятости неизбежно будет меняться. Может потребоваться значимое перераспределение трудовых ресурсов как между отраслями и профессиями, так и географически. Мы будем оценивать, как эти процессы будут влиять на темпы структурной перестройки экономики, а значит и на инфляционные процессы.

Существенно изменилась ситуация с платежным балансом. В этом году мы можем увидеть рекордный профицит текущего счета в размере 145 млрд долларов США. Но эта ситуация неблагоприятная. Она отражает лишь то, что импорт сокращается гораздо сильнее, чем экспорт, причем как в физическом, так и в стоимостном выражении. В следующие два года будет происходить частичная переориентация торговых потоков. Импорт постепенно начнет восстанавливаться. Экспорт продолжит снижение, в том числе из-за снижения мировых цен на основные экспортные товары. Это приведет к значительному сокращению профицита счета текущих операций.

Что касается инфляции этого года, то на нее прежде всего будут влиять ограничения со стороны предложения товаров и услуг. Я имею в виду растущие издержки компаний, в том числе расходы на логистику и перестройку технологических процессов, изменение бизнес-моделей. Предложение снижается сильнее, чем спрос, что формирует высокое инфляционное давление. В целом за этот год потребительские цены, по нашему прогнозу, вырастут на 18–23%, но это включает в себя уже произошедшее резкое увеличение цен с конца февраля, и особенно сильное — в марте.  А будущая инфляция — годовая инфляция за следующие 12 месяцев на апрель 2023 года — будет гораздо ниже. В рамках базового прогноза она будет находиться в диапазоне 10–12%.

Основная ценовая подстройка к изменившимся условиям произойдет в этом году, в меньшей степени — в следующем. В итоге годовая инфляция в следующем году снизится до 5–7%, а в 2024-м вернется к цели. Снижение инфляции и ее возвращение к 4% во многом произойдет благодаря проводимой денежно-кредитной политике.

Наш прогноз учитывает все принятые и анонсированные решения Правительства по бюджетной политике. Дополнительные решения будут нами учитываться при последующих обновлениях прогноза и могут значимо на него влиять.

В завершение — о рисках для прогноза и перспективах денежно-кредитной политики.

Мы находимся в зоне колоссальной неопределенности. Одновременно происходят очень значительные изменения и на стороне предложения, и на стороне факторов, влияющих на совокупный спрос.

Сегодня снижение предложения опережает снижение спроса, но в будущем ситуация может измениться. Это означает, что возможны как проинфляционные, так и дезинфляционные эффекты. Поэтому Центральному банку особенно важно принимать взвешенные решения с учетом меняющегося баланса рисков.

Пока наиболее вероятным для нас является тот сценарий, когда проинфляционные факторы и риски превалируют. Но маятник может качнуться и в другую сторону, когда спрос снижается быстрее предложения. Это может случиться в ситуации, когда потребители все еще остаются в режиме жесткой экономии, а предложение уже начинает восстанавливаться.

Есть и другие развилки для наших будущих решений. Например, связанные с динамикой обменного курса или кредитным сжатием, а также возникновением новых внешних торговых и финансовых ограничений. Действительно, многое будет зависеть от развития событий, которые разворачиваются стремительно. Поэтому важность оперативных данных — как на макроуровне, так и на отраслевом и региональном — еще больше возрастает. На сегодняшний день мы видим пространство для снижения ключевой ставки до конца этого года. Текущий прогнозный диапазон для средней ключевой ставки на этот год 12,5–14%, на следующий — 9–11% и на 2024 год — 6–8%. Возможности и сроки использования этого пространства будут зависеть от поступающей информации, развития ситуации и дальнейшего изменения баланса рисков.

Мы будем принимать решения по денежно-кредитной политике, учитывая необходимость адаптации экономики к кардинально меняющимся условиям. При этом ценовая стабильность остается нашим безусловным приоритетом, поскольку без нее устойчивый рост экономики невозможен.

Благодарю вас за внимание.

Сессия вопросов и ответов

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Какую инфляцию вы ожидаете на пике? И когда будет зафиксирован этот пик?

Второй вопрос. США сейчас прорабатывают возможность передачи российских замороженных резервов Украине. Насколько вообще это реалистично, так как резервы не конфискованы, а заморожены? И какая доля или их объем приходится именно на резервы в США?

И вы говорили ранее, что могут быть поданы иски в связи с заморозкой резервов. В какой стадии этот процесс?

И еще один вопрос. Как будет осуществляться продажа Газпромбанком валюты, которую он получает в рамках расчетов за российский газ в рублях? И ЦБ должен был представить «иной порядок» продажи. В чем будет заключаться этот иной порядок?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается инфляции. В годовом выражении мы видим пик в конце года, как я уже говорила, 18‒23%. Но это действительно связано с тем, что в инфляцию по 2023 году входит резкий рост цен в конце февраля ‒ начале марта.

Что касается секвенциальной инфляции, наверное, скорее всего, мы этот пик прошли.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Действительно, максимальный месячный темп роста цен случился в марте. Он был очень большой по всем историческим меркам. По апрелю мы получим заметно более низкую цифру. Поскольку месячные темпы роста цен, по всей видимости, в остаток весны и летом будут выше, чем темпы месячного роста цен в прошлом году, то годовая инфляция еще несколько будет подрастать.

Я напомню, что в прошлом году в осенние месяцы, особенно сентябрь ‒ октябрь, инфляция была уже высокой. Наверное, в течение осени мы, скорее всего, где-то и преодолеем максимальное значение годовой инфляции. По итогам года выйдем в декабре на 18‒23%.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается возможной конфискации замороженной части российских ЗВР. Мы готовим все необходимые меры правовой защиты на случай любого развития ситуации. Это большая организационная, юридическая работа. Есть ли уверенность в том, что нам позволят использовать меры правовой защиты?

Мы оказались в той ситуации, когда многие институты либо отменены, либо близки к отмене. Здесь нет готовых рецептов, как реагировать на эту отмену. Но есть предложение, что нужны паритетные решения в отношении имущества недружественных государств и связанных с ними лиц. Но этот вопрос за пределами мандата Центрального банка.

Что касается нашей стратегии и тактики правовой защиты. Сейчас идет активная работа по этому направлению. Но, наверное, о деталях пока говорить преждевременно.

Что касается оплаты газа в рублях. Порядок продажи иностранной валюты, поступающей на специальные счета в счет оплаты за газ, как и в целом взаимоотношения покупателей газа и уполномоченного банка, определены Указом Президента, решением Совета директоров и принятыми в соответствии с ними правилами самого уполномоченного банка.

Действующий порядок четко определяет срок, в течение которого средства от продажи валюты зачисляются на рублевые счета покупателей природного газа. Этот срок определен как два рабочих дня со дня получения уполномоченным банком иностранной валюты от покупателей. Эти правила доступны покупателям газа. Они создают четкое понимание того, что сам механизм оплаты прозрачен, сбалансирован.

И в текущей ситуации мы не видим необходимости внесения изменений в установленный порядок.

До нас доходит информация об озабоченности отдельных покупателей газа касательно возможности возникновения сложностей с конвертацией валюты, поступающей на специальные счета в уполномоченном банке, и, как следствие, потенциальной невозможности оплаты за газ в рублях.

Хотим в этой связи заверить, что если установленный порядок взаимодействия покупателей газа и уполномоченного банка соблюдается покупателем и не возникает каких-либо проблем для уполномоченного банка с точки зрения продажи валюты на бирже из-за ограничительных мер со стороны иностранных государств, то не может возникнуть каких-либо препятствий в оплате и получении природного газа.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Хотела бы уточнить, когда регулятор ожидает устойчивого замедления инфляции?

И второй вопрос. Рассматривает ли Центробанк в этом году такие же смелые шаги, которые были предприняты сегодня по снижению ставки сразу на 3 процентных пункта? Стоит ли нам такой роскоши ждать и дальше?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается устойчивого замедления инфляции. Безусловно, мы все в этом заинтересованы. Сейчас текущее инфляционное давление, как я уже сказала, снижается, но это после резкого роста цен в феврале, в марте. Дальше будет зависеть от развития ситуации. Прежде всего от того, как быстро будет подстраиваться предложение товаров и услуг. Именно это сейчас во многом определяющий фактор, не единственный, но определяющий.

Что касается дальнейших шагов. Действительно, мы в прошлый раз снизили ставку на 3 процентных пункта, в этот раз на 3 процентных пункта, но это было движение, связанное с тем, что мы убирали, как я уже назвала, так называемую надбавку с ключевой ставки. Потому что когда мы повышали до 20%, одним из основных факторов было ограничение рисков для финансовой стабильности.

Поэтому, конечно, все зависит от развития ситуации, но в базовом сценарии мы на будущее видим более размеренное движение. И если вы обратите внимание на наш прогноз ключевой ставки до конца этого года, в рамках базового сценария мы видим и такое развитие ситуации, когда у нас этого пространства для снижения не будет. Поэтому многое здесь будет зависеть от развития ситуации и от соотношения разных факторов.

ВОПРОС (журнал Financial One):

Первый вопрос относительно дивидендов и отчетности компаний. Стоит ли сейчас публичным компаниям отчитываться и платить дивиденды? Имеются в виду российские компании.

Второй вопрос про нерезидентов, иностранных инвесторов, у которых сейчас ограничена возможность продавать российские ценные бумаги. Как долго эта заморозка продлится? Учитывая риски, потому что если они будут выходить, то это создаст большие риски для российского фондового рынка.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается раскрытия отчетности. Действительно у компаний есть возможность не раскрывать эту отчетность, они принимают решение, исходя из этого.

И что касается дивидендов, то же самое. Компании оценивают, насколько сейчас нужно платить дивиденды акционерам или принимать решение о том, чтобы не платить дивиденды. Это зависит от ситуации, в которой оказываются конкретные компании. У нас есть компании, у которых финансовые результаты растут, они могут себе это позволить и с уверенностью смотрят в перспективу.

Такое различие будет, потому что сейчас действительно происходят структурная перестройка экономики и очень большие изменения.

Что касается иностранных вложений в российские ценные бумаги, то в рамках тех ограничений на движение капитала, которые мы установили, мы сейчас рассматриваем, обсуждаем возможности, чтобы в рамках счетов типа «С» нерезиденты могли осуществлять портфельные инвестиции в российские ценные бумаги. Но это только подходы, мы это обсуждаем.

Но при этом о возможности вывода этих инвестиций за рубеж, их репатриации в какие-то обозримые сроки пока говорить невозможно.

ВОПРОС («Вести Севастополь»):

Вопрос у меня в продолжение темы инфляции. Что стало причиной того, что в начале марта цены удвоились даже на товары отечественного производства, на которые не было раньше ажиотажного спроса?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Одной из причин роста цен в конце февраля ‒ начале марта был ажиотажный спрос еще и на фоне ослабления курса. Ажиотажный спрос обычно действует сразу на широкий круг товаров вне зависимости от того, импортные они или произведены здесь.

Кроме того, российские товары могут иметь импортные компоненты, даже очень незаметные, незначительные. Известный пример с отбеливателями для бумаги и так далее. Это тоже может вызвать логистические проблемы и, как следствие, рост цен. Но мы видим, что ажиотажный спрос ушел, и на фоне укрепления рубля у нас происходит существенное замедление темпа роста цен.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

Минфин сообщил, что подготавливает новое бюджетное правило. Принимает ли ЦБ участие в его подготовке? И каким регулятор его видит? Это первый вопрос.

И второй. Какие варианты сегодня по движению ключевой ставки рассматривал Совет директоров?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Да, действительно, такие обсуждения идут. Я считаю важным в среднесрочной перспективе вернуться к тому, чтобы у бюджетной политики был якорь, какой-то якорь, которым было бюджетное правило. Видимо, это будет модифицированное правило. Детали обсуждать рано. Если только Алексей Борисович что-то не добавит.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Контуры министр финансов предварительно обозначил позавчера. Думаю, что обсуждение будет еще длиться некоторое время в рамках подготовки трехлетнего бюджета.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Конечно, будем принимать в этом активное участие. Надеюсь.

Что касается тех решений, которые сегодня обсуждались на Совете директоров, обсуждались в основном два варианта решения — снижение до 15% и снижение до 14%.

ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):

У меня два вопроса. Первый вопрос касается нормы сбережений в компаниях и в домохозяйствах. Домохозяйства сейчас, по крайней мере на 2022 год, по всей видимости, увеличат норму сбережений. По корпоратам уже сложнее, очень по-разному. А как вы этот процесс видите в более длинной перспективе, перспективе 2023 года? Потому что цифры отражают все-таки аккумулированный результат, много всех этих факторов. А захотят ли домохозяйства увеличивать все-таки сбережения? То же самое с компаниями.

И второй вопрос касается рубля. После введения капитального контроля очевидно, что эффект переноса курса в цены выглядит по-другому, нежели он выглядел до февраля. Что вообще сейчас такое, так сказать, рубль в изменившихся условиях? Есть ли у него якоря? На что ориентироваться в платежном балансе? На платежный ли баланс ориентироваться или еще на что-то, чтобы определить, как рубль будет вести себя в будущем? И как инфляция будет связана с рублем?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается нормы сбережений. Действительно, норма сбережений выросла, и при жесткой денежно-кредитной политике норма сбережений населения будет выше, чем была в 2020‒2021 годах. Но по мере снижения уровня жесткости и по мере того, как мы возвращаемся к цели по инфляции, думаю, что склонность к сбережению у населения будет приблизительно возвращаться к некой долгосрочной норме.

Что касается сбережений компаний, накоплений компаний (речь, видимо, идет о том, что они держат в депозитах), Алексея Борисовича попрошу прокомментировать.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Про население я тоже добавлю. Действительно, еще есть дополнительный мотив сбережения, который принято называть сбережением из предосторожности, то есть когда в условиях высокой неопределенности люди сберегают просто потому что они подозревают, что им нужна какая-то дополнительная подушка безопасности. Наверное, такое поведение мы тоже в ближайшие пару кварталов можем наблюдать. Но дальше опять же это будет сходить на нет по мере прохождения нижней точки экономического спада.

Про компании. Обычно все-таки о сбережениях компаний речь не идет. Речь идет о том, каким образом они используют свои временно свободные средства, свой свободный денежный поток. В целом компании, если они не видят привлекательные объекты для осуществления инвестиций, то они свои свободные средства часто не столько накапливают на счетах, сколько возвращают своим акционерам или используют для погашения долга.

Это тоже вполне закономерный процесс, и он будет сильно различаться между отраслями, поскольку структурная перестройка экономики означает, что эффекты от происходящего будут крайне разные в различных отраслях. Но при этом с точки зрения инвестиционного поведения, как вы видите из прогноза в этом году, происходит очень сильное проседание инвестиционной активности. Валовые накопления основного капитала, мы ожидаем, что в этом году сократятся на 16‒20%, но уже со следующего года перейдут в положительную зону, то есть опять же в рамках этой логики поведение компаний, наверное, будет подобно поведению населения. Со следующего года инвестиционный спрос будет также оказывать значимый вклад в восстановление совокупного спроса. Если вопрос об этом.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается валютного курса. Действительно, у нас значимо изменились факторы, которые влияют на валютный курс. При ограничениях на движение капитала прежде всего на него влияние оказывает торговое сальдо и насколько экспорт в данном случае превышает импорт. И это основной фактор, хотя у нас, конечно, какие-то потоки капитала остаются, но это основной фактор.

Но при этом мы исходим из того, что при тех ограничениях по движению капитала в рамках текущего счета курс должен оставаться плавающим, то есть должен балансироваться в зависимости от того, сколько экспортеры продают, сколько импортеры, соответственно, покупают.

При этом, конечно, эти ограничения по счету капитала ослабляют возможность финансовых рынков, финансовых потоков сглаживать колебания валютного курса, сезонные колебания. В рамках текущего счета они есть. Поэтому курс может быть более волатильным, чем при открытом счете капитала и при механизме бюджетного правила. То есть это два элемента, которые во многом сглаживали эту волатильность курса.

И, наверное, очень важно здесь заметить, что когда мы говорим о ценовой стабильности и об эффекте влияния динамики курса на инфляцию, то механизм переноса валютного курса в потребительские цены останется прежним. Просто это будет определяться не режимом капитального счета с учетом капитального счета, но долями импорта, связанными с импортными издержками.

И в принципе при устойчивых импортных ценах в долларах эффект переноса на рубли должен быть ровно таким же, как и был раньше. Но мы сейчас видим, что, кроме того, что происходит повышение долларовых цен в целом на рынке, мировая инфляция, но и растут долларовые цены импорта для нас из-за удорожания логистики и так далее, так далее. Поэтому это оптически может выглядеть как больший перенос, но это отражает и другие факторы, связанные именно с шоками предложения.

ВОПРОС (проект Life and invest):

Основной целью ДКП является защита доходов граждан России в национальной валюте. Мы видим, что инфляция реальная на самом деле намного выше озвученной. И на сегодняшний день очевидно, что та политика, которая проводится ЦБ, недостаточна ‒ недостаточно тех мер, которые сейчас есть. И вопрос: как будет меняться политика в будущем для того, чтобы прийти к заявленным вами сегодня порогам инфляции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, личная инфляция у каждого отличается от статистической, мы понимаем, что у каждого своя структура потребления, хотя сейчас структура потребления населения тоже будет меняться, и, конечно, методология определения индекса потребительских цен потенциально это должна учитывать.

Что касается достаточности мер денежно-кредитной политики. Инфляция, мы всегда об этом говорили, ‒ это все-таки соотношение спроса и предложения. И сейчас основные проблемы, связанные с ростом инфляции, находятся на стороне предложения, недостатка этого предложения. Денежно-кредитная политика влияет на сторону спроса.

Если, предположим, сейчас сильно снизить ключевую ставку, а предложение в силу логистических ограничений, которые есть и которые не зависят от уровня ставки, останется низким, все это выльется только в дополнительный рост цен. Поэтому мы внимательно должны следить, проводя денежно-кредитную политику, что у нас происходит со стороной предложения, для того, чтобы не допускать разгона инфляции, а наоборот, иметь устойчивое замедление инфляции.

При этом, так как мы понимаем, что будет структурная перестройка экономики и будет подстройка относительных цен, в этот период уровень инфляции может быть повышенным, выше цели. И вот этим определяется наша денежно-кредитная политика.

Но, тем не менее, инфляция должна устойчиво снижаться. Это принципиально важно для экономики. Чтобы появилась предсказуемость для всех субъектов экономической активности, чтобы появились длинные кредиты, важно, чтобы была уверенность, что инфляция постепенно будет снижаться к целевому уровню. Это наша задача.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Краткий комментарий на стандартное замечание, что инфляция выше официальной. Должен процитировать результаты последнего опроса ФОМ по инфляционным ожиданиям. Там интересны два факта. Во-первых, то, что инфляционные ожидания населения в апреле сильно снизились по сравнению с мартом. По всей видимости, это во многом связано со стабилизацией курса, они вернулись примерно в середину 2021 года, о чем Председатель в своем выступлении упомянула.

Но вторым, еще более интересным фактом является то, что наблюдаемая населением инфляция по результатам опроса ‒ 19,9%. Официальная текущая инфляция, оценка годовой инфляции из последней недельной сейчас примерно 17,6%. Это самый маленький зазор между наблюдаемой населением инфляцией и официальной за очень долгое время, что на самом деле ставит под сомнение вопрос о том, насколько ощущаемая инфляция сильно отличается от того, что официально рапортуется.

ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):

У меня вопросы по резервам. ЦБ раскрывал структуру резервов примерно 25 марта, и тогда вы говорили, что уже подготовились к геополитическим рискам и довели долю золота и юаня в резервах примерно до 50%. Изменилась ли с тех пор как-то ситуация? Сколько сейчас составляет доля золота в резервах? Это первый вопрос.

И второй вопрос. Центробанк в ответ на заморозку наших резервов ввел тоже ограничение на движение иностранного капитала. Можно ли ожидать, что такая ситуация, такой статус-кво, сохранится до тех пор, пока не будут сняты ограничения, не будут разморожены наши резервы?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается структуры золотовалютных резервов. Мы будем продолжать давать данные о резервах, правда, в усеченном виде и с лагом во времени. Мы этот принцип оставляем, поэтому я сейчас не буду комментировать, какая доля, как чего поменялось. Но вы видели, что мы возобновили покупки золота.

Что касается ограничений по движению капитала и, соответственно, ситуации с замороженными активами. Мы вводили ограничения по движению капитала прежде всего для того, чтобы снизить риски для финансовой стабильности в условиях, когда мы не можем проводить валютные интервенции. А эти риски существенно выросли. Существенно выросли.

Вы, наверное, заметили, что после этого мы приняли некоторые меры по смягчению этих ограничений. Думаем про это и дальше. И наша цель заключается в том, чтобы у бизнеса, который выстраивает новые цепочки, выходит на новые рынки сбыта и продолжает развивать внешнеторговую деятельность, была возможность это делать, была предсказуемость.

Но у нас для купирования риска финансовой стабильности были введены не только ограничения по движению капитала. Вы помните, мы ввели и обязательную продажу валютной выручки, и вначале ее надо было продавать в течение трех дней, потом мы удлинили этот срок до 60 дней, сначала для несырьевых экспортеров, потом для всех. И сейчас мы предложили правительственной комиссии рассмотреть и следующий шаг — для несырьевых неэнергетических экспортеров в принципе можно уже обнулить обязательную продажу валютной выручки, а для сырьевых — снизить до 50%.

Кроме того, считаем важным отказаться и от обязательной продажи валютной выручки, если выручка поступает в валютах дружественных стран. Кроме того, предложили, чтобы те экспортеры, которые тратят свою выручку на приобретение импорта, тоже в этой части освобождались от необходимости продажи валютной выручки.

Но что касается движения капитала в недружественные страны, мы пока не видим в обозримой перспективе, что эти ограничения будут сниматься. Там есть особый порядок осуществления таких платежей.

ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):

У меня два вопроса. Первый о курсе рубля. Он вернулся к значениям, как вы сказали, середины февраля. Оказывает ли Центробанк сейчас влияние на него? Если нет, то при каких условиях такое вмешательство возможно?

Вдогонку еще вопрос в связи со стабилизацией курса. Возможно ли досрочное снятие ограничений на покупку валюты для населения до 9 сентября?

И еще один вопрос. Сегодня у коллег в издании «Коммерсантъ» появилась публикация о возможной консолидации ВТБ, «Открытия», РНКБ. Можете ли вы как-то прокомментировать эту новость?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается курса рубля, то на него влияют установленные ограничения по капитальному счету. Да, возможно, здесь некоторое ослабление. Но основное влияние — это соотношение экспорта и импорта. Никакого прямого влияния Центральный банк на это не оказывает.

Что касается снятия ограничений, которые до сентября. То, что касается наличных, вряд ли это возможно досрочно. Будем дальше смотреть, как будет развиваться ситуация.

Что касается консолидации банков. Мы поддержали это решение, исходя из следующего. Вы знаете, мы готовили «Открытие» к продаже в рынок, работали с потенциальными инвесторами, и, кстати, они были. Но сейчас мы в обозримой перспективе тоже не видим возможности продать банк «Открытие» в рынок, но понимаем, что мы как регулятор банковский не можем долго быть собственником банка. И в этих условиях, на наш взгляд, это разумное решение.

ВОПРОС (информационное агентство «ОрелГрад»):

Сейчас очень высокая инфляция, особенно это заметно в регионах. Как уберечь сбережения от обесценивания? Есть ли смысл сейчас во что-то вкладываться?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, высокая инфляция обесценивает сбережения, и поэтому наша задача как Центрального банка сделать все, чтобы снижалась инфляция — и доходы граждан, сбережения граждан не обесценивались, чтобы на рынке были разные инструменты, в которые люди могут вкладывать свои сбережения. Зависит (выбор инструмента. — Ред.) все-таки от того, в какой ситуации находится человек, семья, какого уровня у него доходы, какая готовность к рискам, какой горизонт планирования.

Но важно, чтобы были разные инструменты, прежде всего депозиты. Мы видим, когда мы повысили ключевую ставку и вслед за этим выросли депозитные ставки и стали более привлекательными, несмотря на рост инфляции, мы видим, что люди стали приносить деньги на депозиты. Ценные бумаги должны развиваться. Любые активы в принципе доступны, и в зависимости от ситуации люди могут диверсифицировать свои вложения.

Еще раз: основная, магистральная линия — это снижать инфляцию, чтобы не было риска обесценивания доходов и сбережений.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Первый вопрос. Министерство финансов только что сказало, что совершило оплату по еврооблигациям, которые должны погашаться в этом году и в 2042 году. Правильно ли я понимаю, что Россия таким образом избежала дефолта или сейчас все будет зависеть от банка, которому эти деньги поступили?

И второй вопрос. А насколько серьезно сейчас обсуждается привязка курса рубля к золоту?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается выполнения Минфином своих обязательств по долгам, я бы еще раз хотела заметить, что у Министерства финансов есть ресурсы, и с этой точки зрения, с экономической точки зрения ни о каком дефолте речь не может идти, но есть сложности в платежах, которые мы видим, и я надеюсь, что все это тоже пройдет и закончится успешно. Что касается привязки курса рубля к золоту, это не обсуждается никак.

ВОПРОС (Frank Media):

Первый вопрос по поводу консолидации ВТБ и Банка «Открытие». Правильно ли понимать, что, согласно конфигурации сделки, Банк России не сможет вернуть потраченные на санацию «Открытия» средства?

И второй вопрос. По вашему мнению, насколько сейчас российскому банковскому сектору необходимы стандарты Базельского комитета по надзору?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Конфигурации сделки еще нет, это еще в процессе обсуждения, поэтому говорить рано о сделке по объединению. Что касается базельских стандартов, мы базельские стандарты внедряли, но мы их внедряли всегда, и я это подчеркивала, достаточно гибко, исходя из того, что нужно российской банковской системе.

Многие риски в банковской системе в России схожи с тем, что есть в мире. И управление этими рисками тоже очень схоже, есть общие некие правила, общие подходы и так далее. Мы действительно их внедряли гибко, но сейчас посмотрим. С учетом того, как у нас развивается ситуация, какие риски для банковской системы вышли на первый план, какие, наоборот, может быть, отошли. И будем исходя из наших собственных задач корректировать, если нужно будет, применение этих базельских стандартов.

Но еще раз подчеркну: сами по себе базельские стандарты (по достаточности капитала, по разным другим нормативам) исходят из вполне разумных вещей, которые связаны вообще с банковской деятельностью как таковой. Поэтому, конечно, сказать, что мы сейчас будем изобретать здесь велосипед и все это отменим, ни в коем случае нельзя. Будем смотреть, как в новых условиях их откорректировать в зависимости от ситуации.

ВОПРОС (проект Invest Future):

У меня несколько вопросов. Первый. Если предположить негативный сценарий, при котором инфляция продолжит разгоняться, есть ли вероятность того, что регулятор сохранит ключевую ставку существенно ниже инфляции для того, чтобы поддержать экономику? Условно турецкий сценарий.

Второй вопрос. Немножко отойду от темы монетарной политики. Хотелось бы узнать, как Центральный банк оценивает работу брокеров с клиентами в условиях санкций и будут ли какие-то меры приняты, чтобы поддержать инвесторов, которые пострадали из-за некорректной работы брокеров? Такая работа, к сожалению, была.

И третий вопрос. Если можно, хотелось бы понять, каковы риски того, что российские инвесторы не смогут покупать американские, европейские акции, допустим, через «СПБ Биржу» в условиях санкций? Потому что сейчас ситуация складывается довольно странная, когда, допустим, российский инвестор может купить акции компаний, скажем, Lockheed Martin, Boeing и так далее. В условиях той риторики, которая сейчас есть, кажется, что так будет не всегда. Вот хотелось бы узнать.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается того негативного сценария, когда инфляция перестанет замедляться, начнет расти. Мы будем проводить нашу денежно-кредитную политику, чтобы ее замедлять. На наш взгляд, для того чтобы происходила структурная перестройка экономики, она может происходить и должна происходить в условиях замедляющейся инфляции. И наша денежно-кредитная политика исходит из безусловного приоритета ценовой стабильности, но с учетом необходимости структурной перестройки экономики и, скорее, сроков приведения инфляции к цели, для того чтобы дать перестроиться относительным ценам в экономике. Я уже говорила: мы ожидаем, что основная такая структурная перестройка, перестройка цен будет в этом году и частично в следующем году.

Что касается того, как брокеры работают с инвесторами, да, мы сейчас получаем жалобы инвесторов, внимательно смотрим ситуации и случаи — и посмотрим, в каких случаях нужна будет наша реакция, очень внимательно к этому относимся.

Что касается того, в какой степени и как российские инвесторы смогут покупать иностранные ценные бумаги, здесь многое зависит не от нас, не от наших решений, а от решений иных стран. Но эта ситуация показывает, что для тех инвесторов, которые вкладываются в иностранные ценные бумаги, очень велики, то что называется, регуляторные риски. Риски разных заморозок, риски разных проблем в расчетах, и это надо иметь в виду.

ВОПРОС (газета «Известия»):

У меня тоже несколько вопросов, как и у всех коллег, накопилось. Первый вопрос. И в вашем выступлении в Государственной Думе, и в сегодняшнем релизе, и здесь в выступлении как бы красной линией проходит, что сейчас ДКП должна быть таким образом сформирована, чтобы и экспортерам было выгодно, которые пополняют бюджеты, и импортеров поддержать в этой сложной для них ситуации. Я подчеркну: я спрашиваю не про прогноз рубля, а про тот компромиссный курс, который на взгляд ЦБ был бы удобен и для экспортеров, и для импортеров.

Вы учитывали в сегодняшнем решении еще не озвученное, но уже состоявшееся решение о внеочередной индексации зарплат бюджетников, пособий и пенсий?

Второй мой вопрос. В одном из первых вариантов антикризисного плана обсуждался вопрос об увеличении страхового покрытия в системе гарантирования до 2 млн рублей. Обсуждается ли этот вопрос сейчас, актуален ли он вообще или он был актуален только для того момента, когда был большой отток вкладов?

И последний мой вопрос касается освобожденных территорий. Вот уже в Мариуполе глава администрации заявил, что начинаются выплаты, пенсии, всяческие пособия. Насколько я понимаю, что эти выплаты осуществляются в рублях, то есть доставляет ли Центральный банк на освобожденную территорию наличность, каким образом и есть ли с этим проблемы и не понадобилось ли для этого дополнительной эмиссии?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается некоего компромиссного курса, который будет выгоден экспортерам и импортерам. Еще раз хочу подчеркнуть, что мы не таргетируем никакой уровень курса. Мы считаем, что это благо — иметь плавающий курс, но сейчас он у нас в рамках ограничения движения капитала. Такой задачи у нас нет — искать какой-то компромиссный курс. Я попросила бы Алексея Борисовича добавить и по этому вопросу, и по поводу учета индексации.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Денежно-кредитная политика, безусловно, влияет на курс. Раньше это влияние происходило быстрее в силу того, что подстройка ускорялась перетоками капитала по финансовому счету. Сейчас эта подстройка будет происходить, но это влияние будет более растянуто во времени, потому что механизм воздействия ставки на курс будет более многоступенчатым. Ставка влияет на кредит, кредит влияет на спрос, спрос влияет на импорт. Импорт влияет в конечном счете на курс. Влияние есть, но, как сказала Эльвира Сахипзадовна, денежно-кредитная политика направлена на обеспечение ценовой стабильности, а не на преследование какого-то уровня номинального курса.

И по бюджету: мы опирались на текущие ориентировки от Министерства финансов, которые были довольно детально раскрыты публично Министром финансов позавчера. Наше понимание состоит в том, что в эти озвученные цифры, в частности увеличение расходов на 4 трлн, заложены некоторые предположения Правительства по предстоящей индексации социальных пособий и других выплат. И мы исходим из этих макропоказателей бюджета в нашем среднесрочном прогнозе, который в свою очередь положен в основу сегодняшнего решения.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Увеличение страховых выплат до 2 млн не обсуждается, но это вопрос не к Центральному банку, это не мы осуществляем.

ВОПРОС (портал «Толк», Барнаул):

Вопрос связан со строительной сферой. Застройщики, во всяком случае у нас в регионе, говорят о том, что их отрасль, отрасль строительства жилья, может функционировать достаточно хорошо, когда ставка по ипотечным кредитам — от 3 до 7 %, они разные цифры называют. И говорят о том, что при действующей ключевой ставке работать практически невозможно даже с учетом госпрограмм. И можно ли говорить о том, что ключевая ставка, по сути, является заградительной для массового ипотечного кредитования?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я просто приведу пример: в 2021 году у нас ставка по ипотеке была 7–8%, даже больше того диапазона, который вы называете. При этом ипотека росла под 30% в год, и было выдано большое количество ипотечных займов. И вы помните, что мы даже беспокоились и видели признаки формирования «пузыря», потому что такой рост ипотеки приводил не к росту доступности жилья, а в некоторых регионах она даже падала, потому что был рост стоимости жилья.

Да, сейчас ставки выросли, и многие банки их повышали, когда эта ситуация возникла, повышали резко, но для ипотечных ставок, как ставок длинных, очень важно доверие банков к политике ЦБ по снижению инфляции, потому что они ориентируются в том числе на долгосрочные ставки по безрисковым вложениям, как ОФЗ.

 Они отражают уверенность участников рынка в способности ЦБ контролировать инфляцию и в принципе инфляционную премию. Поэтому это очень важно. И как раз наша политика по снижению инфляции, по возвращению ее к цели будет создавать условия для расширения ипотечного кредита.

Но на этот период, когда у нас существуют высокие ставки, конечно, очень востребована льготная программа. Мы это прекрасно понимаем. Мы обсуждали ее вместе с Правительством, для того чтобы в этот период поддержать льготные программы.

Алексей Борисович, добавьте, пожалуйста.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Я просто хочу еще раз подчеркнуть то, что Эльвира Сахипзадовна сказала в речи. Ставки ОФЗ уже вернулись на уровни, которые были в начале февраля — конце января. То есть, по сути дела, с точки зрения уровня среднесрочных, долгосрочных ставок мы уже находимся в ситуации, которая была до повышения ключевой ставки. И это очень наглядно демонстрирует то, что уровень ключевой ставки на самом деле напрямую нельзя экстраполировать на стоимость кредита в экономике.

Напротив, если бы мы не повысили ставку, если бы инфляция после марта не стала замедляться, то, поверьте мне, долгосрочные ставки были бы сейчас на совершенно другом уровне. Единственный способ обеспечить доступность и ипотеки, и долгосрочных инвестиционных ресурсов — это обеспечить умеренные среднесрочные и долгосрочные ставки.

ВОПРОС (Frank Media):

У меня вопрос, касающийся долгосрочных инвестиций граждан. До начала спецоперации было поручение Президента о том, что необходимо стимулировать долгосрочные сбережения, и в частности, обсуждались идеи ИИС третьего типа, софинансирование НПО. И вопрос: сохраняется ли это сейчас в повестке? Ранее для софинансирования НПО обсуждались средства Фонда национального благосостояния. Есть ли сейчас какие-то очертания у этих идей и насколько они актуальны для вас сейчас?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я считаю, что тема долгосрочных инвестиций граждан остается актуальной и идеи по ИИС-3 не теряют актуальность. Но, конечно, в этот период у нас интенсивных обсуждений не было. Я думаю, приступим в ближайшее время.

ВОПРОС (журнал Forbes):

По нашим наблюдениям, на внеплановое снижение ставки никак не отреагировал рубль, но зато на него отреагировали очень сильно депозиты и кредиты. Исходя из этой информации вопрос. Планирует ли ЦБ действия, при которых ставка будет снижаться более быстрыми темпами, чтобы смягчить экономический спад, а валютные ограничения, наоборот, будут продолжаться, чтобы сохранить курсовую стабильность?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, курс, как я уже сегодня неоднократно говорила, сильно зависит от экспорта, импорта. Но что здесь очень важно. Здесь нет противопоставления, потому что ограничения по движению капитала мы вводили не с тем, чтобы таргетировать какой-то уровень курса, специально укреплять курс для того, чтобы снизилась инфляция, а мы бы снижали ставку. Мы это вводили именно с точки зрения рисков для финансовой стабильности. И валютные ограничения — это не про денежно-кредитную политику, то есть, когда мы обсуждаем денежно-кредитную политику, мы обсуждаем диапазон принятия решения в тех параметрах капитальных ограничений, которые у нас существуют. И для Совета директоров здесь нет выбора, когда мы принимаем решение. Мы по ключевой ставке принимаем решение исходя из нашего прогноза инфляции и ситуации в экономике, и ситуации на рынке труда, как данность принимая то, что есть валютные ограничения.

Еще раз: валютные ограничения — это риски для финансовой стабильности, это вместо валютных интервенций. Мы потеряли возможность проводить валютные интервенции. И в этих условиях, чтобы стабилизировать ситуацию, нужны вот эти валютные ограничения.

Мы же не проводили валютные интервенции для того, чтобы таргетировать как-то курс, укреплять курс и снижать инфляцию. Мы действовали через ключевую ставку. Сейчас эта же логика остается, просто вместо валютных интервенций нам пришлось применять вот эти ограничения по движению капитала. Здесь вот такого противопоставления нет, но, может быть, Алексей Борисович еще что-то добавит.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Вряд ли можно добавить. Просто еще один способ то же самое сформулировать. Наверное, ошибочным является мнение, что после задействования ограничений на движение капитала как нового инструмента у Центрального банка появилась дополнительная степень свободы с точки зрения проведения своей политики. Просто один инструмент у нас исчез в виде валютных интервенций, вместо него появился другой инструмент в виде ограничений по счету капитала, менее тонкий, прямо скажем, но который преследует такую же цель. И поэтому говорить, что в этих условиях есть какое-то большее пространство для выбора уровня оптимальной траектории ключевой ставки, — это на самом деле не очень правильно, как я уже объяснял.

В конечном счете денежно-кредитная политика повлияет на курс, она просто повлияет не мгновенно, не в момент, когда у нас выходит пресс-релиз и инвесторы передвигают свое мнение о том, где должен быть справедливый уровень курса или рыночный уровень курса, а через вот эту цепочку влияния на спрос и импорт. Но эта цепочка тоже не очень длинная. Это реально вопрос, который считается на месяцы, а не на годы.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Если газовый экспорт в Европу остановится, какие вы видите последствия для денежно-кредитной политики? Просчитывали ли вы стресс-сценарий на этот случай?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Будут и для экономики, и для ДКП, нужно будет просчитывать, когда это наступит. Сейчас все сценарии всех возможных санкций очень тяжело просчитывать, потому что множество дискуссий, предложений, но мы стрессовый сценарий в целом, конечно, просчитываем. И рисковый сценарий будем просчитывать, но мы будем его представлять, как обычно, в Основных направлениях денежно-кредитной политики, в августе. В августе, Алексей Борисович?

А.Б. ЗАБОТКИН:

Да, именно сценарии с цифрами. Мы детально подумаем, какие именно и как их специфицировать, и представим во второй половине августа, когда будет опубликован проект Основных направлений. Если говорить без привязки к конкретному примеру, концептуально, то сокращение экспорта в краткосрочном периоде проинфляционно, через эффект на курс. Долгосрочно — это, на самом деле, сокращение внешнего спроса на товары российского производства, и соответственно, среднесрочно — это дезинфляционный фактор.

ВОПРОС (телеграм-канал «ШЕРГИНА»):

Подскажите, пожалуйста, в каких инструментах сейчас население может сохранить сбережения свои, когда ставки по вкладам гораздо ниже инфляции, российский фондовый рынок стал крайне рискованным, а иностранные инструменты недоступны?

И второй вопрос, если позволите. Есть ли понимание того, когда наладится взаимодействие между НРД и Евроклиром, из-за которого тоже российские инвесторы испытывают трудности?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, есть разные инструменты. Их относительная привлекательность может меняться. Ставки по депозитам в конце февраля — в начале марта были очень привлекательны, правда, в основном это краткосрочные ставки. Сейчас происходит некоторое снижение ставок по депозитам, но инструменты для населения есть, и они остаются привлекательными в условиях снижения инфляции. Мы ожидаем снижения инфляции, поэтому ставки с точки зрения будущей инфляции, на наш взгляд, остаются привлекательными.

Многие бумаги, акции, облигации российских корпораций торгуются на рынке. И мы, когда рынок открывали, видели значимый спрос со стороны российских инвесторов, он есть, и можно использовать, безусловно, и другие инструменты сбережения. Кто-то сберегает в золоте, у нас набор инструментов для сбережения достаточно большой. Их относительная привлекательность может меняться со временем, и конечно, важно инвесторам смотреть и на все риски, которые возникают в связи с вложением и в фондовый рынок, и в другие активы. Что касается НРД и Евроклира, здесь вообще какие-то прогнозы делать невозможно.

ВОПРОС (газета «Санкт-Петербургские ведомости»):

Мы понимаем, что укрепление курса рубля создает Центробанку пространство для маневра. И даже на сегодняшнее решение, хотя большинство прогнозов было до 15% годовых, а снижение было до 14%, но тем не менее рынок, насколько я вижу, не особенно отреагировал, курс рубля не снижается все равно.

Вот в этой ситуации вроде бы пространство для маневра есть и логично ожидать дальнейшего снижения ставки к 10 со временем, к 9, а тем не менее вы говорите о диапазоне от 12,5 до 14 в среднем за год. Вроде бы довольно скромно.

Вот почему так? И правильно ли я понимаю, что теперь большим приоритетом будет смягчение валютных ограничений, в частности обязательной продажи выручки экспортеров?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Укрепление рубля — это один из факторов, который влияет на динамику инфляции, но далеко не единственный. И сейчас на инфляцию больше влияет возможность увеличить предложение, и в том числе импортные поставки. И это соотношение спроса с предложением.

И я уже говорила о том, что у нас нет этого выбора, противопоставления: либо через валютные ограничения на курс влиять и таким образом снижать инфляцию, либо, соответственно, ключевой ставкой. У нас нет этого выбора. По ДКП мы принимаем решение исходя из задачи снижения инфляции в условиях структурной перестройки. И факторы здесь влияют не только и не столько самого собственно валютного курса.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Еще раз про логику валютных ограничений. Ограничения по движению капитала — это довольно искажающая мера экономической политики. Она, на самом деле, осложняет работу бизнеса, особенно в части внешнеэкономической деятельности. Она увеличивает волатильность курса, поскольку не позволяет эффективно сглаживать краткосрочные колебания и ту же самую сезонность, которую Эльвира Сахипзадовна уже упоминала.

Поэтому логика их введения — это риски для финансовой стабильности. По мере того как риски финансовой стабильности снижаются, мы в том объеме, в котором это целесообразно, наверное, будем вместе с Правительством прогрессивно сокращать степень, масштаб этих мер по валютным ограничениям. Но это решение отдельное, оно диктуется именно соображениями финансовой стабильности. А ДКП выбирается исходя из текущего уровня валютных ограничений и того, как это перекладывается в наши прогнозы платежного баланса.

И по поводу масштаба снижения ставок, наверное, короткий комментарий. Все-таки я напомню, что тот прогноз, который идет в прогнозных таблицах, — это диапазон средней ставки за год — 12,5–14. И в каждый конкретный момент времени, строго говоря, фактический уровень ставки может быть как внутри, так и вне этого диапазона. Я думаю, что аналитики, если еще этого не сделали, то скоро сделают. Они нарисуют те траектории ключевой ставки, которые согласуются с обозначенными диапазонами из прогноза. Вы увидите, что на самом деле это не обязательно означает, что до конца года ставка останется выше 12,5.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

В продолжение темы о консолидации «Открытия», ВТБ и РНКБ хочется задать такой вопрос. Можно все же объяснить логику? Потому что довольно необычное решение с учетом тех заявлений, которые ЦБ делал с момента создания ФКБС, — продажа рыночному инвестору и так далее.

Понятно, что сейчас условия изменились, но какое-то ощущение, что ЦБ быстро отказался от планов как-то по-другому продать акции «Открытия». Видите ли вы какие-то риски огосударствления?

И в связи с этим еще вопрос. Видите ли вы и в дальнейшем тенденцию на укрупнение банковского сектора, на консолидацию каких-то небольших игроков, есть ли понимание, что уйдет часть иностранных игроков? И каков будет ландшафт? Если раньше банковский сектор в основном критиковали за то, что очень высока доля государства, то как дальше это будет выглядеть? Может быть, наоборот, будет больше доля у частных игроков, с учетом того что они меньше подвержены рискам санкций?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается этой сделки, еще раз повторю нашу логику: я не вижу возможности в обозримой перспективе продать Банк «Открытие» в рынок. Что это означает? Банк «Открытие» уже включен в государственный сектор. Это не огосударствление — это просто передача его Правительству. Мы уберем тот конфликт интересов, о котором многие участники рынка говорили. Но мы говорили, что это временный конфликт интересов, потому что мы вот-вот продадим его в рынок. Сейчас мы этой возможности продать в рынок не видим. И с этой точки зрения, на наш взгляд, правильно регулятору не продолжать непонятно какое время оставаться собственником банка.

Что касается укрупнения и консолидации, наверное, будут происходить такие процессы, вполне возможно. И вообще, серьезные изменения будут явно. Они уже происходят в банковском секторе. Но приоритетом для нас должно оставаться то, чтобы все-таки частный банковский бизнес продолжал развиваться и чтобы была возможность у частных инвесторов привлекательно в конечном счете входить в какие-то банки.

Спасибо!