Добрый день! Сегодня мы приняли решение сохранить ключевую ставку на уровне 7,50% годовых.

Текущие темпы роста цен являются умеренными, а потребительский спрос ­­­— сдержанным. Вместе с тем в последнее время появились признаки усиления ценового давления. Среди проинфляционных факторов выделю повышенные инфляционные ожидания, нехватку рабочей силы в отдельных секторах, ограничения на стороне предложения, расширение бюджетного дефицита, а также ухудшение условий внешней торговли. Мы будем учитывать влияние этих факторов при проведении денежно-кредитной политики. Напомню: наша цель — вернуть инфляцию к цели в 2024 году. Прогноз на следующий год мы сохраняем в диапазоне 5–7%.  

Перейду к аргументам сегодняшнего решения.

Первое. О ситуации с инфляцией.

В ноябре и начале декабря цены росли в основном из-за разовых факторов, прежде всего индексации тарифов ЖКХ. Но усиливается влияние факторов, которые увеличивают устойчивую инфляцию. В следующем году эта тенденция продолжится. Что это за факторы?

Во-первых, инфляционные ожидания населения и компаний остаются на повышенных уровнях. Пока они не выливаются в рост потребительской активности из-за осторожного отношения населения к крупным покупкам и сохранения сберегательного поведения, но ситуация может развернуться.

Во-вторых, из-за возросшей нехватки персонала увеличиваются издержки компаний на рабочую силу. Это заметно по предприятиям промышленности, транспорта, логистики и строительства. Если зарплаты будут расти темпами выше производительности труда, это может привести к дополнительному росту цен через издержки бизнеса.  

Еще один фактор роста издержек связан с адаптацией бизнеса к меняющимся условиям. Компании продолжают искать новых поставщиков, логистические маршруты и способы расчетов, решать непростые вопросы по ввозу нового оборудования и ремонту уже имеющихся производственных линий. Расходы предприятий в той или иной степени будут переноситься в цены для конечных потребителей.

Наконец, бюджетная политика. Минфин повысил оценку дефицита бюджета с 0,9 до 2% ВВП на этот год. Мы это учитывали при принятии сегодняшнего решения, а в цифрах прогноза отразим после опорного февральского заседания. Сейчас могу прокомментировать так: и денежно-кредитная, и бюджетная политика влияют на совокупный спрос. И если по бюджетному каналу поступление денег растет, то для обеспечения ценовой стабильности может потребоваться сдерживание притока по кредитному каналу. Поэтому при прочих равных более мягкая бюджетная политика означает более высокий уровень процентных ставок.

Несколько слов о годовой инфляции. В ближайшие месяцы она продолжит замедляться. Из ее расчета будут выходить самые «тяжелые» по темпам роста цен месяцы этого года. Когда инфляция очень волатильна, ее годовой показатель мало говорит о ценовом давлении, поскольку перегружен прошлыми шоками. Весной годовая инфляция может опуститься даже ниже 4%, но это практически не будет характеризовать динамику цен здесь и сейчас. В таких ситуациях при принятии решений мы в большей мере ориентируемся на прогноз и текущие показатели устойчивого ценового давления, очищенные от влияния разовых факторов.

Второе. Об экономике.

Внешнеторговые ограничения продолжают создавать вызовы для компаний. В этом месяце к ним добавились вступление в силу эмбарго на поставки нефти, а также установление потолка цен на нее. Их эффекты мы уточним в обновленном прогнозе в феврале.

Деловая активность в октябре восстанавливалась после спада месяцем ранее. Данные опроса предприятий указывают на продолжение роста и в ноябре. Индекс бизнес-климата Банка России после октябрьского снижения вырос. Улучшились текущие оценки и ожидания бизнеса относительно производства и спроса, особенно в секторе услуг.

Говоря об инвестиционной активности, можно отметить, что замедление частных инвестиций отчасти компенсируется наращиванием государственных. В региональном разрезе наибольший прирост инвестиций наблюдается на Дальнем Востоке. Здесь активно строится и модернизируется транспортно-логистическая инфраструктура, увеличивается ее пропускная способность. Импорт через восточные по́рты уже на четверть превышает прошлогодние значения. Расшивка узких мест имеет ключевое значение для структурной перестройки экономики. Подробная информация об инвестиционной активности в наших регионах приведена в декабрьском докладе «Региональная экономика».

В потребительской активности явно проявляется региональная неоднородность. В Москве и Санкт-Петербурге произошел существенный спад потребления, тогда как в регионах Урала, Дальнего Востока и Юга страны потребительский спрос остается примерно на уровне прошлого года. В целом мы его характеризуем как сдержанный. Сберегательная модель поведения населения сохраняется.

Третье. Денежно-кредитные условия в целом остаются нейтральными. 

Доходности ОФЗ после роста в сентябре изменились незначительно. При этом наклон кривой стал немного круче: то есть ставки на ее коротком конце скорректировались вниз, а на дальнем — оставались неизменными. Это отражает сохранение возросших геополитических рисков, повышенных инфляционных ожиданий, а также увеличение объема госзаимствований.

В целом условия кредитования не сдерживали кредитную активность. Наблюдались высокие темпы роста в корпоративном кредитовании и в ипотеке, восстанавливались выдачи необеспеченных потребительских ссуд. Ставки по вкладам продолжали подстраиваться к произошедшему в сентябре росту доходностей ОФЗ. Это способствовало некоторому притоку средств на депозиты.

Процесс девалютизации банковских балансов в последние месяцы продолжился. Происходит изменение структуры спроса на деньги. Вместо иностранной валюты для проведения расчетов, привлечения инвестиций и формирования сбережений все активнее используются рубли. Это нашло отражение в существенном росте рублевой денежной массы М2, на который многие обратили внимание. Однако более информативным является широкий индикатор денежной массы М2Х, включающий также депозиты и счета в иностранной валюте. Этот показатель растет темпами, не превышающими годовую инфляцию.

Перейду к рискам, которые могут привести к отклонению инфляции от базового прогноза. Краткосрочные риски сместились в сторону проинфляционных, и их перечень расширился.

Мы по-прежнему видим риски более существенного охлаждения мировой экономики, чем это заложено в нашем базовом сценарии. Хотя в последнее время появились данные о снижении инфляции в некоторых развитых странах и, соответственно, уменьшились риски чрезмерного ужесточения денежно-кредитной политики.

Со стороны внешних условий на экономику влияет санкционный режим. Введение эмбарго и потолка стоимости для российской нефти совпало с падением мировых цен на углеводороды из-за ухудшения перспектив мировой экономики. Длительный период низких цен или их дополнительное сильное снижение могут привести к устойчивой потере доходов экспортерами. Эскалация геополитической напряженности и ужесточение санкций ухудшают перспективы российского экспорта и означают более быстрое сокращение торгового баланса, создавая давление на рубль.

Важная группа рисков связана с ситуацией на рынке труда. Не исключено, что нехватка работников и дальше будет нарастать. Как результат, мы можем увидеть не только исторически низкие уровни безработицы в следующем году, но и рост зарплат, существенно опережающий увеличение производительности труда.

Наконец, проинфляционным риском может стать возможное расширение бюджетного дефицита по сравнению с предусмотренным на текущий момент. 

Группа дезинфляционных рисков выражена слабее. К ним мы относим сохранение или усиление сберегательной модели поведения населения. А также увеличение кредитных рисков в экономике, что приведет к росту стоимости рисков, которые банки закладывают в кредитные ставки. Помимо этого, в ситуации возросшей неопределенности банки могут предъявлять еще более строгие требования к заемщикам и обеспечению по кредитам. Все это может охлаждать кредитование и, как следствие, сдерживать инфляцию.

И в заключение — о наших будущих решениях.

Экономика продолжает адаптироваться к происходящим изменениям. Мы будем анализировать информацию о том, как компании приспосабливаются к новым условиям, как меняется поведение потребителей, их инфляционные ожидания, а также динамику внешних условий и расширение спроса со стороны государства. Учитывая все поступающие данные, Банк России будет определять траекторию ключевой ставки таким образом, чтобы не препятствовать структурной трансформации экономики и обеспечить возвращение инфляции к цели вблизи 4% в 2024 году.

Спасибо за внимание!

Сессия вопросов и ответов

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Отсутствие сигнала в заявлении можно по-прежнему так же трактовать, как в прошлый раз, что возможно дальнейшее движение ставки в разные стороны — вверх, вниз? Насколько вообще в связи с усилением проинфляционных рисков, которые вы отмечаете, вероятно ужесточение денежно-кредитной политики, то есть переход ЦБ от нейтральной к умеренно жесткой денежно-кредитной политике в среднесрочной перспективе?

И еще один вопрос. Вы сказали, что вы оцените и учтете в прогнозе введение эмбарго и потолка цен на российскую нефть, но не можете ли вы уже сейчас оценить, действительно это серьезный риск для снижения экономической активности в России и можно ли ситуацию назвать шоком?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы дали нейтральный сигнал. Это означает, что следующее решение по траектории ставки будет зависеть от поступающих данных, от того, какие факторы будут преобладать — проинфляционные, дезинфляционные. Но как я уже подчеркнула, на наш взгляд, проинфляционные факторы преобладают сейчас не только на среднесрочном горизонте, но и на краткосрочном горизонте. Поэтому, повторю, движение ставки будет зависеть от поступающих данных: возможно и сохранение ставки, и ее повышение, и снижение, если реализуется дезинфляционный фактор, который, мы считаем, сейчас выражен более слабо.

Что касается влияния эмбарго, пока оценить все его эффекты достаточно сложно, мы постараемся это сделать на февральском опорном заседании, когда мы будем обновлять прогноз. Будет больше информации, в том числе об ответных действиях российской стороны, учтем это в феврале.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

У меня несколько вопросов. Первый: в СМИ писали о том, что власти прорабатывают механизм рассрочки для покупки жилья для некоторых категорий граждан. Как Банк России смотрит на эту инициативу? Когда она может заработать, если это уже прорабатывается?

Также ЦБ неоднократно говорил о том, что будет сокращать влияние «токсичной» валюты, в том числе было объявлено о том, что будут надбавки для кредитов юридическим лицам в «токсичной» валюте. Не могли бы вы рассказать, когда это заработает и готовит ли ЦБ еще какие-то механизмы по сокращению «токсичной» валюты на балансах российских банков?

И также у меня последний вопрос по поводу сделки ЦБ и «Открытия» и ВТБ. На каком она сейчас этапе? Понятно ли уже, что будет с руководством банка «Открытие», потому что были в СМИ сообщения, что руководство покинет этот банк?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается возможных механизмов рассрочки покупки жилья, мы их детально не обсуждали. Когда поступят детальные предложения, безусловно, мы к этому (внимательно. — Ред.) отнесемся.

Что касается снижения доли так называемых «токсичных» валют на балансах банков, действительно, у нас появляются возможности устанавливать дифференцированные надбавки в зависимости от типа валюты. На настоящий момент мы не видим необходимости в использовании такого инструментария. Будем смотреть, что будет происходить с балансами банков, с их открытой валютной позицией, главное — сбалансированностью по валютам, потому что сейчас происходят здесь серьезные изменения, — и по мере необходимости применять эти механизмы.

Что касается сделки по продаже «Открытия», она находится на завершающем этапе. Наши намерения завершить эту сделку до конца этого года мы подтверждаем.

ВОПРОС (газета «КоммерсантЪ»):

Вы указали в своем выступлении четыре группы рисков. Понятно, что вы их не можете оценивать с точки зрения вероятности того, как они реализуются. А по весу потенциальному на горизонте полугода могли бы вы их ранжировать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я бы не оценивала их как по вероятности, так и по весу, многое зависит и от их сочетания. Но мы считаем, что они все требуют внимания. Вы, наверное, говорите именно про проинфляционные риски. Безусловно, тут и инфляционные ожидания, которые остаются повышенными, несмотря на то что у нас уже в течение нескольких месяцев текущая инфляция была пониженной. Обычно инфляционные ожидания идут за фактической инфляцией, но мы здесь видим, что они все-таки остаются на повышенном уровне, и этот фактор нас беспокоит. И другие факторы, которые я тоже перечислила — по бюджету и по внешним ограничениям, и по рынку труда, на который мы сейчас внимательно смотрим, — они есть, это некоторое их взаимодействие и совокупное влияние. Это всегда предмет обсуждения на Совете директоров и коллегиальное суждение в целом о влиянии этих рисков.

ВОПРОС (РБК):

У меня будет несколько вопросов. Первый связан с предложением Минфина об унифицировании выплат по ОФЗ, чтобы иностранцы тоже могли их получать напрямую по требованию, а не на счета «С», как сейчас есть. ЦБ поддерживает это предложение? На какой стадии оно сейчас находится?

Еще один вопрос касается отчетности. Ваш бывший коллега Сергей Швецов недавно отметил, что необходимо компаниям либо раскрывать отчетность, либо давать адекватные объяснения о том, почему они не раскрывают отчетность. При этом контроль за содержанием таких объяснений он предложил возложить в том числе и на ЦБ. Как ЦБ относится к этой инициативе, готов ли он взять на себя вот эту контролирующую функцию и нужно ли вообще заставлять раскрываться, объясняться в директивном режиме?

И последний коротенький вопрос касается ситуации с фондом, из которого предполагается выплачивать компенсации инвесторам. На какой стадии сейчас находится его разработка?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается предложения по поводу, как вы говорите, унификации получения купонов по облигациям ОФЗ, мы считаем, что данный вопрос нужно рассматривать обязательно в увязке с необходимостью обеспечения интересов российских лиц, активы которых были заблокированы в иностранных юрисдикциях в связи с введением санкций. При этом хочу подчеркнуть, что иностранные лица в российской юрисдикции не были лишены права на получение выплат по ОФЗ. Они зачисляются, действительно, на счета типа «С», но средства счетов типа «С» возможно реинвестировать в том числе на рынке ОФЗ, (использовать их. — Ред.) для уплаты налоговых платежей, иных комиссий, поэтому, мне кажется, этот вопрос надо рассматривать в комплексе.

Что касается раскрытия отчетности, напомню, что постановление Правительства, которое дает право эмитентам не раскрывать либо часть информации, либо всю информацию, действует до 1 июля. Позиция Центрального банка — что после 1 июля нужно раскрывать информацию и должен действовать тот порядок, который действует. Нынешний порядок не предусматривает никаких объяснений или представления объяснений.

После 1 июля, мы считаем, должен действовать порядок, при котором есть ограничения на раскрытие информации. Эмитенты уведомляют Центральный банк, если они не раскрывают эту информацию. Центральный банк проверяет, насколько это соответствует установленным правилам возможности ограничения раскрытия информации. Мы сейчас работаем над тем, чтобы посмотреть, может быть, расширить такого рода ограничения с учетом чувствительности информации, но в целом наша позиция заключается в том, что нужно переходить к более полному раскрытию информации. Действительно, исключением может быть чувствительная информация, ее перечень не должен быть очень большой, потому что получение информации принципиально важно для инвесторов. Мы рассчитываем на развитие рынка капитала. И для того чтобы инвесторы могли инвестировать в ценные бумаги, конечно, нужно возвращаться к нормальному раскрытию информации, — еще раз, может быть, за некоторыми исключениями. Соответствие этим исключениям — не объяснения отдельных эмитентов, а именно соответствие этим установленным исключениям — может проверять Центральный банк, как и сейчас в соответствии с порядком это действует.

Что касается разработки схемы компенсации, частичной компенсации инвесторам не получаемых доходов через АСВ, вопрос сложный, он в проработке, но пока нет еще значительного прогресса в этом вопросе.

ВОПРОС (газета «Вечерний Санкт-Петербург»):

Немножко занудный вопрос, но, мне кажется, он любопытный. Согласно опубликованным данным, в начале ноября Центробанк дал коммерческим банкам в долг 1,4 трлн рублей. На эти деньги они главным образом покупали ОФЗ Минфина. И по некоторым подсчетам, Минфин благодаря этому привлек рекордные объемы денег в ОФЗ — около 1,2 трлн рублей на конец ноября, притом 16 ноября вообще был зафиксирован рекорд — 823 млрд рублей за один день. В начале декабря картина повторилась: 5 декабря в долг был дан еще 1 трлн рублей, 7 декабря Минфин побил очередной рекорд — привлек еще 832 млрд рублей.

Мы можем предположить, наверное, что таким образом финансируется бюджетный дефицит. В этой связи два вопроса. Можем ли мы называть это российским вариантом количественного смягчения? И второй: какой уровень ослабления рубля в этой связи Центробанк допускает как приемлемый для себя?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, Министерство финансов нарастило размещение ОФЗ в последние месяцы, и при этом основные расходы из бюджета тоже традиционно у нас сдвигаются на конец года. И те операции, которые мы проводим, операции репо, позволяют подкрепить ликвидность банков до того, как к ним придут соответствующие суммы расходов из бюджета. Это снижает волатильность ставок на денежном рынке. Это не уникальная ситуация, мы так делали в 2020 году, когда Минфин в конце года занимал достаточно средств, и банки пользовались нашим репо, и это репо они практически все вернули в начале года, после того как бюджетные средства поступили на счета в банки. Операции репо — это возвратные операции. В ноябре было привлечено 1,4 трлн рублей, действительно, сроком на 1 месяц. Банки вернули эти средства в декабре. А в декабре уже заняли 1 трлн рублей, то есть меньшую сумму. Мы ожидаем, что они сумму задолженности также сократят в январе после поступления декабрьских расходов и спрос на аукционе в январе будет существенно ниже.

Операции репо отличаются от программ так называемого количественного смягчения и по форме, и по цели. В рамках программ количественного смягчения центральные банки покупают бумаги, и структура балансов центральных банков меняется, если не безвозвратно, то на достаточно длительное время, пока они не начнут продавать эти бумаги. Операции репо, как я уже сказала, являются возвратными, кроме того, их можно прекратить в любой момент. Программы количественного смягчения применялись другими странами, когда они уже не могли снижать ставку, и проводилось это в целях увеличения инфляции — не столько в целях финансирования дефицита бюджета, а именно с точки зрения влияния на инфляцию, когда ставки были низки, близки к нулю. Операции репо, которые проводит Банк России, не приводят к смягчению денежно-кредитной политики, и соответственно, нет влияния на валютный курс.

ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):

У меня тоже два вопроса.

Первый вопрос: вы сегодня в заявлении по итогам ставки сказали, что экономическая активность в IV квартале все-таки несколько улучшилась. Отсюда вопрос: какой у вас все-таки прогноз по спаду ВВП на этот год, будет ли он где-то в районе 2,5% или ЦБ все-таки закладывает более пессимистичную оценку; и что будет со следующим годом, уложимся ли мы в 1%?

И второй вопрос: вы сейчас сказали, что весной годовая инфляция может опуститься уже ниже 4%. Означает ли это, что ЦБ допускает, что таргет по инфляции может быть достигнут уже в 2023 году, а не 2024-м?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается оценки ВВП на этот год, вы помните наш прогноз последний, который мы давали в октябре: −3—(-3,5)%. По нашим ожиданиям, падение ВВП будет близко к верхней границе, то есть скорее вблизи 3%, но, безусловно, многое зависит от того, какая будет экономическая динамика в ноябре и декабре. Если она будет складываться хорошо, ВВП может упасть и меньше 3% в этом году. В следующем году мы прогноз будем уточнять в феврале с учетом всех тех факторов, которые сейчас происходят, произошли.

Что касается снижения годовой инфляции ниже 4% в следующем году, это возможно весной. Это не означает в целом, что мы уйдем ниже таргета, наш прогноз на год в целом 5–7%. Показатель годовой инфляции снизится (весной. — Ред.) в силу эффекта базы. Для нас же важны устойчивые компоненты инфляции, они долгое время находились на уровне где-то ниже нашего таргета 4%, но мы сейчас видим, что ценовое давление может возрастать и проинфляционные риски возрастают, и будем ориентироваться именно на это. Наша цель — вернуть инфляцию к 4% в 2024 году. Для этого мы прежде всего будем обращать внимание на устойчивые факторы инфляции.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

В последние годы Минфин очень много взял на себя, то есть, можно сказать, рекордные объемы обязательств, платежи по которым привязаны к ключевой ставке. Это не только ОФЗ с плавающим купоном, это и льготная ипотека, и кредиты МСП. Экономисты посчитали, что сумма этих обязательств — около 15 трлн рублей, то есть повышение ключевой ставки на 1 процентный пункт в год бюджету может стоить около 150 млрд рублей. Есть ли риски, что вот такая чувствительность расходов государства к ключевой ставке будет вас ограничивать в ее повышении? И вообще, может, Минфин сейчас уже больше принимает участия в определении ключевой ставки? Это первый вопрос.

И второй вопрос вдогонку коллегам. Вы сказали, что скоро уже произойдет сделка «Открытие» — ВТБ, то есть скоро вы поменяете «Открытие» на ОФЗ от ВТБ. Можете пояснить по-простому, зачем Центробанку это надо было делать, в чем, собственно, стратегия? Вы так долго вкладывали в «Открытие», чтобы потом его ликвидировать за мифическую поддержку страдающего госбанка?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается принятия нами решений по ключевой ставке, на это никак не влияет увеличение доли расходов, субсидируемых Минфином. Мы принимаем решение по ключевой ставке исходя из нашего анализа ситуации, прогноза, и наша ключевая здесь задача — вернуть и поддерживать инфляцию вблизи 4%.

Что касается продажи Центробанком «Открытия», я уже неоднократно объясняла, что мы изначально, когда вынуждены были взять «Открытие» на санацию и, по сути дела, осуществлять функции собственника «Открытия», мы считали эту ситуацию временной и что нужно как можно быстрее выходить из собственности банков. Мы являемся регулятором и надзорным органом, и конечно, наличие банка в нашей собственности — это ненормально. Поэтому, как только мы оздоровили банк, мы сразу начали готовиться к продаже этого банка, и мы собирались его продавать на рынке, в том числе IPO, но в связи с изменением ситуации это стало практически невозможным. Но, на наш взгляд, продавать этот банк нужно, поэтому мы считаем, что эта сделка нам как раз обеспечит развитие банковского сектора без участия Центрального банка как собственника.

ВОПРОС (проект Life and invest):

Центральный банк выпустил письмо, в котором указал о необходимости брокерам содействовать клиентам для подачи индивидуальных заявлений на разблокировку. Там также был приложен список документов, которые необходимы для того, чтобы подать такое заявление. И мы столкнулись с тем, что часть брокеров не готовы предоставить ряд документов по различным причинам, в том числе, например, это договор с вышестоящим депозитарием. Как быть в данном случае инвестору, особенно тем инвесторам, которые по различным причинам не попали в эти совместные коллективные разблокировки, которые делают брокеры?

Следующий вопрос: как инвестор может проверить факт того, что он есть в коллективном заявлении брокера? Например, один из брокеров, к которому я лично обратилась, предложил отправить им письмо по «Почте России», чтобы получить такое подтверждение, что я есть в списке. Собственно, если я сегодня такое письмо направлю, то через две недели выясню, что меня там нет, я уже не успею ни в какие списки дальше попасть. Как вы считаете, каким инвесторам имеет смысл подавать заявления на индивидуальную разблокировку, каким категориям инвесторов этого делать не нужно? И как вы в целом оцениваете перспективы коллективных запросов, которые делаются сейчас брокерами?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Начну, наверное, с последнего вопроса. Решение о подаче заявления на разблокировку замороженных активов, конечно, должен принимать каждый инвестор самостоятельно. Мы, действительно, дали рекомендации финансовым организациям, для того чтобы они помогли своим клиентам в предоставлении информации, документов в том случае, если инвестор решил подавать такое заявление и решил самостоятельно обращаться в административные, судебные органы в других юрисдикциях. Хочу сказать, что, конечно, здесь никаких гарантий разблокировки нет, и оценить вероятность мы не возьмемся, потому что это решение находится в другой юрисдикции, но мы все-таки попросили финансовые организации помочь своим клиентам. Вы говорите, что есть отказы. Мы бы хотели получить информацию об этих отказах, чтобы мы проработали с финансовыми организациями, потому что считаем, что финансовые организации должны в этой ситуации помогать своим клиентам.

Но мы, кроме этого, просили финансовые организации еще и информировать своих клиентов о возможных расходах, связанных с подачей индивидуальных заявлений, потому что это могут быть немаленькие расходы при подаче исков, когда они будут оспаривать решение административных, судебных органов. И в некоторых случаях эти расходы могут даже превышать стоимость замороженных активов, поэтому такое информирование клиентов о потенциальных расходах, конечно, требуется для того, чтобы они принимали взвешенное решение.

И вы сказали о том, что нужна информация, есть ли инвесторы в коллективном иске, и если, соответственно, финансовые организации не дают такую информацию, мы посмотрим, как эту проблему можно решить. Я уверена, что, конечно, инвестор должен получать информацию, есть он в коллективном иске, нет в коллективном иске, чтобы защитить свои права.

ВОПРОС (агентство «УралБизнесКонсалтинг»):

Стоит ли недооценивать так называемую салатную инфляцию, или рост цен на плодоовощную продукцию? В ноябре прирост цен за месяц по этому показателю в России находился в интервале от одной десятой до 11%. При этом за год вся плодоовощная продукция в России номинально подешевела на 4%.

Как учитываются такие региональные расхождения в динамике цен при принятии решения о ставке? И каковы у регулятора прогнозы по этому сегменту на конец 2022 года?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, ценам на плодоовощную продукцию свойственна всегда повышенная волатильность. И вы знаете, когда мы говорим о возможных рисках, разовых факторах, говорим о потенциальной динамике цен на плодоовощную продукцию, они сильно зависят от сезона.

Самые высокие цены мы наблюдаем весной; летом и в начале осени — самые низкие цены. Обычно за лето плодоовощная продукция дешевеет где-то на четверть, то есть это волатильные цены.

Но надо сказать, что в принципе чем выше инфляция (общий темп роста цен), тем может быть больший разброс цен по регионам. И мы это видели весной, когда был пик инфляции. Разброс по регионам был очень большой. Сейчас он сужается, но в целом такой разброс между регионами будет сохраняться. Это зависит не только от общего уровня инфляции.

Еще раз: чем выше инфляция, тем больше разброс, чем меньше, тем этот разброс меньше. Но и структурные факторы влияют, в том числе наличие собственного развитого сельского хозяйства, платежеспособный спрос в регионе, уровень конкурентности на продовольственных рынках. Все это влияет на динамику цен на плодоовощную продукцию в каждом конкретном регионе.

Мы перед каждым заседанием Совета директоров заслушиваем информацию наших региональных представительств о том, что происходит в регионах. Безусловно, принимаем решение исходя из динамики и прогноза инфляции, других показателей в целом по стране, но понимание такого разброса факторов динамики цен на всю продукцию, в том числе на плодоовощную, позволяет увидеть формирующиеся тенденции, факторы этих тенденций и более точно, наверное, смотреть на картину, на оценку ситуации, на прогноз в целом.

То есть мы, безусловно, учитываем эти данные при формировании мнения Совета директоров Центрального банка по поводу ситуации и будущих тенденций, но решение принимаем, конечно, исходя из динамики показателей в целом по стране.

ВОПРОС («Российская газета»):

Первый вопрос касательно сегодняшнего вашего заявления о том, что новые санкции в отношении российской нефти, совпавшие с падением мировых цен на нефть, могут создать дополнительное давление на рубль. Насколько сильным, исходя из сегодняшней ситуации, может оказаться это давление?

И второй вопрос по поводу девалютизации экономики: сейчас уровень валютных вкладов стал ниже 10%. Максимум был в 2015 году — он был более 30%.

Есть ли какой-то комфортный уровень для Центробанка по уровню валютных вкладов населения?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я попрошу на первый вопрос, может быть даже и на второй, начать отвечать Алексея Борисовича.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Действительно, мы видим по фактической динамике валютного курса: то, что происходит с ценами на нефть и в мире, и конкретно для российского нефтяного экспорта, оно влияет на курс. Курс сдвинулся, и сейчас он пока находится в том же диапазоне, где он колебался с начала лета, но на верхней границе этого диапазона.

И при прочих равных да, значимое ухудшение условий торговли означает более слабый обменный курс. Наверное, более развернуто, следуя традиции того, что прогнозов по курсу Банк России не озвучивает, здесь высказаться мне затруднительно, но в целом, как Эльвира Сахипзадовна отметила, с точки зрения рисков по отношению к нашему базовому прогнозу мы рассматриваем риски со стороны внешних условий как проинфляционные для 2023 года.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается так называемого комфортного уровня валютных вкладов населения в банках, то таких оценок нет. Хотя есть разные исследования на эту тему, когда валютизация вкладов выше определенного уровня имеет большие риски для финансовой стабильности, потому что мы знаем, что в некоторых странах и в некоторых ситуациях у нас тоже был повышенный уровень валютных вкладов, но разные оценки — больше 30%, больше 50%.

Есть мнение экспертное, что ниже 15% — это уже более-менее нормальный уровень вкладов. Мы таких оценок не делаем. Какой-то размер валютных вкладов населения всегда будет. Сейчас мы видим, что произошла, действительно, девалютизация вкладов населения, при этом меняется его структура, появляются вклады в юанях. Такой процесс идет, и люди сами решают, в каких валютах им лучше сберегать.

ВОПРОС (Frank Media):

У меня три вопроса, если позволите.

Первый также связан с вкладами, но только не теми, что хранятся в валюте в России, а теми, что российское население вывело за рубеж. Из вашей статистики мы видим, что уровень достиг 66 млрд долларов. Это почти 4 трлн рублей. Вопрос: не беспокоит ли ЦБ такая ситуация? И если можно аккуратно спросить: есть ли идеи, что можно предпринять, чтобы эти средства вернулись в Россию? Вообще нужно ли это?

Второй вопрос: устраивает ли вас предложение Минстроя по ипотеке от застройщиков? Напомню: Минстрой предложил уровень ставок по таким программам в 4%. И в целом как вы оцениваете решение о продлении льготной программы?

И последний вопрос. Сейчас идут переговоры о возврате части кризисного субординированного кредита, который Сбербанк получал еще в 2008–2009 годах, в казну. Рассчитывает ли Центральный банк, что эти средства через какое-то время вернутся в банковскую систему?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается оттока средств, наличной валюты за рубеж — нет, в нашей ситуации это не беспокоит. Мы не считаем необходимым принимать какие-то специальные меры в связи с этим. Возврат этих средств в российскую банковскую систему, в рубли будет по мере того, как будет расти уверенность в макроэкономической стабильности, в ценовой стабильности, поэтому наша задача — именно обеспечить ценовую стабильность, возвращение инфляции к цели в 4%. Тогда у людей будет меньше оснований беспокоиться, что их рублевые сбережения могут быть съедены инфляцией, поэтому мы считаем, что этого нужно достигать на основании экономических стимулов и нормальной рыночной мотивации.

Что касается ипотеки от застройщиков, мы считаем, что эти схемы нужно уменьшать и закрывать. Мы видим, что все эти схемы связаны с завышением цен на жилье. Когда люди окажутся с жильем, которое переоценено по рыночным меркам и при необходимости не смогут его продать на вторичном рынке за ту же цену, которую они заложили, получая кредит, это будет проблема для людей, проблема по возврату ипотечных кредитов. Могут быть даже случаи, когда они еще останутся должны банку при продаже этого жилья, поэтому мы будем менять эту систему с помощью банковского регулирования.

Что касается льготной ипотеки, решение по ней принято. Льготная ипотека призвана помочь и строителям, и экономике. Для нас что важно? Мы будем смотреть за качеством ипотеки, у нас есть инструменты для того, чтобы не допускать роста высокорискованной ипотеки. Для этого есть макропруденциальные меры.

Еще раз: есть меры для того, чтобы ограничить ипотеку от застройщика, траншевую ипотеку, разные вот такие схемные механизмы. И мы будем настаивать и уже обратились в Правительство с тем, чтобы льготные программы ипотеки никоим образом не распространялись на такого рода схемы.

ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):

У меня вопрос о том, что Евросоюз продолжает обсуждать возможность использования замороженных российских активов для помощи Украине. По вашей оценке, насколько реально это сделать? И что Центробанк предпринимает для того, чтобы вернуть средства обратно?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы не можем прокомментировать, насколько сложно и тяжело, какова вероятность. Мы видим эти обсуждения. Что касается российских замороженных активов, в части работы по возврату этих активов мы уточняем свою юридическую линию, но это непростой процесс.

ВОПРОС (Frank Media):

Первый вопрос: обсуждалось ли на правкомиссии и получали ли акционеры Банка Интеза разрешение на продажу своего актива в России? И может быть, сейчас на правкомиссии обсуждаются подобные решения для каких-то других банков, которые имеют «дочки» в России?

И следующий вопрос: почему Банк России выступает против экспериментальных правовых режимов с криптовалютой внутри России и какие именно аспекты этого вопроса вас беспокоят?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается получения разрешений, мы не комментируем такие вопросы до принятия решений.

Что касается покупки долей в банках, могу только сказать, что да, есть такие обращения. Они соответствующим образом рассматриваются правительственной комиссией.

Что касается экспериментально-правового режима, мы считаем, что в рамках экспериментально-правового режима через уполномоченную организацию возможно рассматривать сделки внутри страны, но для этого должен быть принят соответствующий закон.

Наши возражения всегда сводились к тому, что криптовалюта не может использоваться как средство расчета, это первое.

И второе, это не может быть средством вложения в финансовые активы для массового инвестора, потому что это очень рисковый, очень волатильный актив. Здесь, с точки зрения защиты прав инвесторов, мы считаем нецелесообразным такой допуск инвесторов.

Пожалуйста, Алексей Борисович.

А.Б. ЗАБОТКИН:

 Может быть, просто коротко еще дополнить, что если разрешить свободное обращение криптовалюты как инвестиционного средства внутри страны, то неизбежно при расширении владения ею она станет шире использоваться и широко использоваться как средство платежа, противодействовать этому будет невозможно. Поэтому единственное, для чего экспериментально-правовой режим в случае принятия соответствующего закона будет доступен, — это для того, чтобы использовать криптоактивы для поддержки внешнеэкономической деятельности.

ВОПРОС (портал Infopro54, Новосибирск):

Какова вероятность появления доступных инвестиционных кредитов для бизнеса, который реализует проекты в рамках импортозамещения?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, инвестиционные кредиты уже есть, и в том числе для бизнеса, который реализует программы, проекты в рамках импортозамещения.

Понятно, что бизнес ставит вопрос о расширении возможности привлечения кредитов для инвестиций. Но хочу подчеркнуть, что обычно инвестиционный кредит — это кредит больше, чем на три года. И вот эти кредиты сроком больше, чем на три года, выросли в годовом исчислении на 14,5%, они растут, эти кредиты. И ставка по ним, кстати, упала. На пике в марте — апреле она была около 11%, даже около 12%, сейчас около 9%, это увеличивает доступность инвестиционных кредитов.

Чтобы была их доступность — два фактора основных.

Первый — это ценовая стабильность, низкая инфляция, потому что, когда банки дают кредиты на длительный срок, они закладывают свой прогноз инфляции, потому что деньги должны вернуться с учетом этой инфляции. И чем выше ожидаемая инфляция, тем выше ставка по длинным кредитам, в том числе для инвестиционных целей. Поэтому на базе снижения инфляции будет происходить снижение стоимости инвестиционных кредитов.

И второе. Мы готовим поправки в банковское регулирование, это будет касаться риск-весов, резервов для того, чтобы банки в корпоративном кредитовании больше акцент смещали в сторону финансирования трансформационных проектов, а это обычно инвестиционные проекты.

Сейчас вместе с Правительством готовится таксономия таких проектов. Это критерии — не перечень проектов, а именно критерии — для того, чтобы банки более охотно финансировали такого рода проекты.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

У меня три вопроса. Первый: можете ли дать оценку финансовым результатам банков за 2022 год? Все-таки выйдет ли сектор в ноль или будет убыточным? И свою оценку на 2023 год, что будет с банками, смогут ли они показать прибыль по итогам 2023 года?

И второй вопрос касательно фонда поддержки банковского сектора. Вопрос, который обсуждает Центральный банк. Можете прокомментировать, для чего у ЦБ возникла такая идея? В общем-то, есть уже несколько механизмов поддержки и зачем он нужен? И как банки оценивают ее? Потому что это для них будут издержки.

И третий вопрос в продолжение темы «Открытия» и ВТБ. Все-таки у участников рынка возникает вопрос относительно платежеспособности банка как покупателя с учетом того, что он недавно приостановил выплату купонов по субордам. И в общем, возникает вопрос: как ЦБ может согласовать сделку, если банк своим держателям облигаций временно отказывает в выплате? Это немножко такая нелогичная ситуация. Можете прокомментировать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается финансового результата 2022 года, сейчас конкретные оценки давать не буду, преждевременно, но могу сказать, что банковский сектор сократил убытки по сравнению с тем, что были на середину лета. И большинство банков вышли на прибыльность, поэтому мы ожидаем, что в 2023 году банковский сектор будет прибыльным.

Что касается фонда поддержки банковского сектора, эта тема, которую мы стали обсуждать, она долгосрочная. Мы к ней как к практическому механизму, к ее потенциальному воплощению вернемся, конечно, через несколько лет, но мы считаем важным сейчас обсуждать на перспективу такие системные механизмы, когда банковская система создает коллективные буферы на случай кризиса. Банки сейчас создают индивидуальные буферы, в том числе благодаря тем надбавкам, которые мы устанавливали. И эти индивидуальные буферы очень активно использовались. Вот этот запас капитала, который банки индивидуально сформировали, помог абсорбировать убытки банковского сектора. Это было и в пандемию, это было и в этом году.

На наш взгляд, в случае развития сценариев, когда могут быть и системные риски для банков, важно иметь коллективный буфер. Его могут создавать банки. Эту идею мы продолжим обсуждать, но, на наш взгляд, она полезна — вместо того чтобы обращаться к бюджету в случае необходимости системной докапитализации, важно создавать такие коллективные буферы.

В этот раз, действительно, не пришлось обращаться к бюджету, индивидуальные буферы сработали, сработали наши регуляторные послабления, но для большей степени устойчивости банковского сектора к возможным сценариям системных кризисов важно, чтобы были такие коллективные буферы. Мы это продолжим обсуждать.

Что касается сделки ВТБ и «Открытия», у нас нет сомнения в платежеспособности покупателя.

ВОПРОС (проект Profinansy):

Первый вопрос. Индивидуальные инвестиционные счета. Периодически выходит различная информация о том, что будет вноситься какое-то изменение в то, как будет выглядеть индивидуальный инвестиционный счет. Эта информация появляется уже примерно года полтора. Инвесторы уже начали говорить: «Да там все равно скоро все поменяется... а стоит ли вообще открывать ИИС?..» и так далее.

Отсюда вопрос: вот эти все изменения — это перспектива 2023 года или в 2023 году можно пока пользоваться, как пользовались, и потом уже поднимать эти вопросы?

А второй вопрос: какой бы вы совет дали российским частным инвесторам, которые инвестируют в российские активы на 2023 год?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Начну с вопроса по ИИС. Во-первых, сам механизм индивидуальных инвестиционных счетов оказался востребованным и привлекательным, и мы видим, что многие наши граждане инвестируют через индивидуальные инвестиционные счета.

Действительно, запланировано реформирование системы индивидуальных инвестиционных счетов. И мы работали здесь с Министерством финансов. Наши позиции здесь уже согласованы. Но дальше будет зависеть от того, как пройдет дальнейшее обсуждение и насколько законодатель примет решение в 2023 году. То есть мы нацелены на то, чтобы в 2023 году такое законодательство было принято. И тогда ИИС-3 придет на смену ИИС-1 и ИИС-2. Он будет в себе, кстати, объединять налоговые вычеты и ИИС-1, и ИИС-2. Мы считаем, что он станет привлекательным.

Но, по нашей оценке, в лучшем случае такой механизм заработает с 2024 года, то есть ИИС-1 и ИИС-2 можно будет открывать в 2023 году, но в любом случае до того момента, как будет принято решение. Потому что после введения ИИС-3 предполагается, если законопроект будет принят в этом виде, что ИИС-1 и ИИС-2 нельзя будет открывать.

Старые ИИС-1 и ИИС-2 будут продолжать действовать, если человек не решит открывать ИИС-3. Если он решит открывать ИИС-3, то ИИС-1 и ИИС-2 прекратят действовать. Если он не решит, то открытые ИИС-1 и ИИС-2 будут продолжать действовать. Новый ИИС нельзя будет открывать, но это с момента принятия закона. Пока этот закон не поступил в Думу, работает старая схема — ИИС-1 и ИИС-2.

И второй вопрос был про совет. Первое, о чем я хотела бы сказать: конечно, самостоятельные инвестиции на рынке ценных бумаг требуют компетенции, знаний в области экономики и финансов.

На наш взгляд, квалифицированный инвестор разберется сам, у него есть эти знания, он разберется сам, куда инвестировать, что ему лучше подходит.

Но мы говорим, скорее, даже о начинающих инвесторах. Наилучшим решением было бы обращаться к профессиональному управляющему. Профессиональный управляющий — это и паевые инвестиционные фонды, и доверительные управляющие, можно обращаться к инвестиционным советникам, и они могут предложить стратегию в зависимости от профиля, если можно сказать, будущего инвестора, его ожиданий доходности, его готовности к риску.

Но инвестор всегда должен понимать, что инвестиции в рынок ценных бумаг сопряжены с рисками. Эти риски различаются в зависимости от финансовых инструментов, от качественных характеристик. И как правило, чем выше доходность, тем больше риск. И это должны инвесторы понимать.

На что я хотела бы обратить внимание? Что очень важно? На наш взгляд, инвестор — это человек, у которого уже сформирована подушка безопасности в виде безрисковых сбережений. То есть у него должны быть средства, которые позволят ему в случае утраты доходов обеспечить свои минимальные потребности: покупки продуктов, оплату ЖКХ, оплату ипотечного кредита и так далее.

И если у человека такой подушки нет, прежде чем идти на рынок инвестирования, нужно, конечно, создать вот такую подушку сбережений для того, чтобы себя чувствовать уверенно, и в том числе на рынке ценных бумаг.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

На днях «Ведомости» выяснили, что Минфин планирует объединять ОМС и ДМС и дискутирует об этом с рынком. Можете вы сказать, какова позиция Центрального банка и участвует ли он в этой дискуссии?  

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Такая дискуссия, конечно, требует серьезного взвешивания всех плюсов и минусов. Наверное, есть и плюсы от этого. Но, на наш взгляд, рынок добровольного медицинского страхования очень активно развивается. Будем участвовать дальше в этой дискуссии. Это очень серьезная дискуссия, она на очень раннем этапе.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Во-первых, хотел спросить: а какие решения у вас были на столе, рассматривали ли снижение ставки, например?

ЦБ ждет продолжения спада экономики в следующем году. Падение ВВП оценивается в 1–4%. А есть ли риск того, что этот прогноз будет ухудшен из-за влияния мобилизации на сокращение рабочей силы в России?

Третий вопрос — по поводу «Открытия». Вы не могли бы озвучить цену сегодня для нас?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается первого вопроса: у нас сегодня был широкий консенсус по поводу сохранения ставки. Обсуждения были вокруг сигнала, звучало в том числе предложение об ужесточении сигнала.

Что касается ВВП, Алексей Борисович.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Октябрьский прогноз по ВВП −3—(-3,5)% на 2022 год мы формировали уже более чем через месяц после объявления о частичной мобилизации и считаем, что эффекты первого порядка адекватно отражены в этом прогнозе, дальше будем уточнять по мере поступления.

Но, как вы знаете, и ожидания в нашем макроэкономическом опросе, и ожидания в комментариях в прессе показывают, что, похоже, цифра 2022 года будет скорее даже лучше, чем −3—(-3,5)%, нежели хуже этого диапазона.

Прогноз на 2023 год, опять же, будет уточняться в феврале. Но сразу скажу, что в некоторых случаях возможно, что более высокая база 2022 года уменьшит результат 2023 года по сравнению с 2022 годом. Это вполне возможно. Но пока у нас на 2023 год широкий диапазон −1—(-4)%.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Цена по «Открытию»: мы об этой цене скажем после того, как завершим окончательно все переговоры. И это произойдет до конца этого года.

ВОПРОС (проект LawAndFinance):

У клиентов некоторых российских брокеров заморожены швейцарские франки на брокерских счетах. Ими невозможно ни распорядиться, ни продать, ни вывести на банковский счет. Известно ли вам о данной ситуации? И в чем ее причина? И когда, на ваш взгляд, можно ожидать решения этой проблемы?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мне об этой проблеме известно. Московская Биржа, действительно, прекратила торговлю швейцарским франком. Причина в том, что были затруднения в расчетах, связанных с ограничением со стороны Швейцарии. И Московская Биржа сейчас проводит работу с банками-корреспондентами для того, чтобы завершить расчеты, осуществляемые в швейцарских франках.

ВОПРОС (агентство URA.RU):

Первый вопрос. Куда, по-вашему, сейчас сместились вероятности между тремя сценариями, которые просчитывает Банк России, — это базовый, ускоренной адаптации и глобальный кризис?

Второй вопрос. Есть ли у Центрального банка уже короткий список основных претендентов на статус оператора обмена цифровых финансовых активов?

И еще вопрос про последствия решения о продлении льготной ипотеки. У нас сначала был принят бюджет, и Минфин говорил, что он не закладывает расходы на льготную ипотеку в этот бюджет. Потом было принято решение, соответственно, будут дополнительные расходы бюджета. Какое это может оказать влияние на инфляцию и на дальнейшие решения по ключевой ставке?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается смещения вероятности разных сценариев, мне кажется, мы в ноябре говорили о том, что, на наш взгляд, некоторая вероятность сценария глобального кризиса увеличилась. То есть сместился сценарий в эту сторону. Сейчас оценка сохраняется где-то на этом уровне. Дополнительного смещения не произошло.

Что касается операторов обмена ЦФА, у нас уже несколько зарегистрировано, по-моему, в работе еще несколько находится. У меня сейчас нет под рукой данных, сколько заявок есть.

Что касается влияния продления льготной ипотеки на наши решения и на инфляцию. Сами по себе дополнительные расходы по льготной ипотеке вряд ли окажут серьезное влияние на решение по ключевой ставке и на инфляцию. Все-таки их размер относительно небольшой относительно всех других бюджетных параметров.

Но мы будем принимать решение в целом, учитывая объем льготных программ, не только по ипотеке. Потому что понятно, что когда есть льготные программы, то, помимо рыночного кредитования, программы льготного кредитования оказывают влияние на совокупный спрос. И чем больше такие программы, чем больше их объем, чем больше размер субсидий, то при прочих равных рыночная ставка должна быть выше, и соответственно, это может приводить к увеличению и ключевой ставки.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Просто чтобы пояснить: основной механизм воздействия льготных программ кредитования, ипотечных и всех остальных, на совокупный спрос и инфляцию состоит не в том, что бюджет тратит дополнительные деньги в виде субсидий, а в том, что создается дополнительный объем кредита. Льготные программы становятся автономным фактором смягчения денежно-кредитных условий, и этот эффект, собственно говоря, мы вынуждены компенсировать, чтобы более высокая ставка формировалась для рыночного кредита.

ВОПРОС (телеканал «НТВ»):

Первый вопрос. Не раз сегодня уже отмечалось, что проинфляционные риски выросли. Можно ли назвать конкретные какие-то товары (если не товары, то отрасли), в которых риски наиболее сильны?

И второй вопрос. Грядут новогодние праздники. Часть россиян все-таки поедет за границу. Ситуация с картами «Мир», мягко говоря, сложная. Понадобится валюта. Не видит ли Центральный банк рисков дефицита в связи с этим валюты для покупки россиянами, чтобы поехать за границу?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается проинфляционных рисков, мы все-таки определяем факторы, которые влияют на общую динамику цен, не выделяя конкретные цены. Это зависит и от предпочтений людей, и от их потребительской корзины, от факторов предложения и спроса на конкретном рынке.

Мы видим, и я уже об этом говорила, что плодоовощная продукция то дорожает, то падает, поэтому там есть свои факторы (и сезонности, и другие).

Что касается расчетов за рубежом, действительно, некоторые страны продолжают принимать карту «Мир» в некоторых своих банках, некоторые не принимают. Мы работаем с этими странами для того, чтобы рассматривать все альтернативные формы оплаты. Но мы не видим в связи с этим какого-то всплеска спроса на наличные, что будет дефицит.

Кроме того, мы банкам разрешили, вы знаете, продавать наличную валюту, которую они получают в кассы, и этот процесс происходит.

ВОПРОС (газета Financial Times):

Я хотела спросить по поводу покупок золота Центральным банком. Я понимаю, что детально эти данные, конечно, сейчас не раскрываются, но, может быть, вы могли бы сориентировать, в каком объеме Центральный банк осуществлял покупки золота в этом году? Потому что раньше он был очень крупным игроком до начала пандемии. Может, можно сравнить хотя бы с допандемийным уровнем?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я могу только ответить, что мы данные о наших операциях с золотом не раскрываем.

 ВОПРОС (проект InvestFuture):

Первый вопрос касается курса рубля. Хотелось бы узнать, насколько стабильной Центральный банк в текущих условиях видит девальвацию рубля относительно доллара, евро и юаня?

И второй вопрос касается обсуждения вокруг так называемой закрытой платформы по раскрытию информации для профессиональных участников, куда в том числе будут допущены управляющие компании, что создает на рынке дисбаланс по распределению информации. И многие воспринимают эту инициативу, небезосновательно, как легализацию инсайдерской торговли. Можете как-то прокомментировать и сказать, что думает Центральный банк по этому поводу? Может быть, будут какие-то ограничения введены на тех, кто будет получать эту информацию?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я выступаю за то, чтобы был равный доступ к получению публично раскрываемой информации. И мы выступаем за то, чтобы после 1 июля эта информация раскрывалась, за исключением узкого перечня чувствительной информации, и чтобы все к ней имели доступ.

На первый вопрос я попрошу Алексея Борисовича ответить.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Я хочу сказать, что все-таки то, что происходит, — это колебания рубля в соответствии с изменением внешних условий. Пока, насколько я могу судить, рубль все еще заметно крепче, чем он был в начале года и в течение прошлого года.

Поэтому рубль будет отражать то, каким образом будут происходить изменения в плане физических объемов и цен нашего экспорта, а также наших возможностей по импорту. Пока торговый баланс остается весьма значимо положительным.

ВОПРОС (журнал Financial One):

Два коротких вопроса. Один по формированию резервов. Насколько в принципе в текущей ситуации возможно их формировать? И есть ли для этого какие-то задачи? И если формировать, то, собственно, в чем? Потому что условия изменились.

И второй вопрос по поводу частичной мобилизации. Все ли задачи уже удалось выполнить? Потребовалось ли выяснять какие-то детали, непосредственно вести дискуссию с представителями Министерства обороны, чтобы какие-то вопросы решить в рамках частичной мобилизации, собственно, с этим связанные?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Нет, наверное, таких вопросов я что-то не припомню. Может быть, это по кредитным каникулам мобилизованных, конечно.

В пределах нашей компетенции у нас есть общение с Минобороны. Чего-то специального не припомню.

Про золотовалютные резервы. Наших золотовалютных резервов достаточно. Сейчас у нас нет задачи специального накопления золотовалютных резервов. Поскольку мы принимали решение иметь две части золотовалютных резервов (одна — на случай финансового кризиса, другая — в случае геополитического сценария), мы сейчас в результате этого имеем достаточный объем средств и в юанях, и в золоте. И нет необходимости накапливать.

Покупка золотовалютных резервов может быть только в том случае, если будет накопление средств в рамках бюджетного правила. Бюджетное правило, когда начинает действовать, соответственно, будут параметры. Мы тогда будем выступать как агент Министерства финансов, будем накапливать для Министерства финансов. 

ВОПРОС (газета «Владивосток»):

Не могли бы вы объяснить ситуацию с кредитованием. ЦБ не повышает ключевую ставку, зато коммерческие банки в последние два месяца резко повысили ставки практически по всем кредитам, включая ипотеку. Это такая реакция на риски? Или кредитно-финансовые институты играют по своим правилам, которые уже никак не соотносятся с ключевой ставкой?  

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

На самом деле это очень правильный и важный вопрос для понимания того, как работает денежно-кредитная политика и в какой мере на текущий уровень кредитных и депозитных ставок влияет наш ключевой инструмент. А наш ключевой инструмент — это ключевая ставка.

И первое, что я хочу сказать: на кредитные ставки, вы спросили о кредитных ставках, кроме ключевой ставки, влияют и другие факторы. Ключевая ставка — это важный фактор, но есть и другие факторы, которые определяют уровень кредитной ставки, потому что ключевая ставка — это все-таки ориентир для стоимости коротких денег, это межбанковский кредит, овернайт на один день. Вот эти ставки держатся вблизи ключевой ставки, никуда далеко не отклоняются. И в этом смысле мы полностью управляем стоимостью коротких денег.

Что касается кредитных ставок, то там учитываются уже те риски, которые берет на себя кредитор. Срочность кредита, уровень кредитоспособности заемщика, в целом кредитные риски, ожидание инфляции — все это учитывается в этих долгосрочных ставках.

И мы видим, что, когда ставки растут, даже без повышения нами ключевой ставки, для этого могут быть причины. Мы видим в последнее время, что кредитные ставки изменились под влиянием премий за риск. Этот фактор мы отмечали.

Поэтому денежно-кредитная политика продолжает действовать. И когда мы принимаем решение по денежно-кредитной политике, по уровню ключевой ставки, мы учитываем динамику кредитных ставок и насколько выросли или не выросли премии за риск. И в зависимости от этого также можем калибровать, что называется, свою денежно-кредитную политику.

А.Б. ЗАБОТКИН:

Единственное, что я дополню: если вы посмотрите на пресс-релизы и пресс-конференции последних нескольких заседаний Совета директоров, то увидите, включая сегодняшнее, что Совет директоров систематически отмечает фактор влияния повышенных премий за кредитный риск на денежно-кредитные условия. Это отмечается как потенциальный дезинфляционный фактор.

И, как Эльвира Сахипзадовна уже отметила, это учитывается при установлении нами ключевой ставки. В некотором смысле можно думать о том, что это один из факторов, почему ключевая ставка сейчас 7,5%, то есть ниже, чем она была в начале этого года. Потому что, действительно, расширение кредитных спредов работает в сторону ужесточения денежно-кредитных условий, и мы частично это компенсируем через снижение нашей ключевой ставки.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

И можно сказать, что мы каждый раз оцениваем уровень жесткости денежно-кредитных условий, не нашей ключевой ставки, а то, что складывается в экономике, по каким ставкам берут кредиты заемщики. Спасибо за внимание!