Добрый день, уважаемые коллеги!

Рада вас видеть, рада, что мы продолжаем эту традицию собираться в сентябре и обсуждать накопившиеся вопросы. И перед дискуссией я хотела бы еще раз рассказать о видении нами ситуации о том, в каком состоянии находится, по нашему мнению, банковский сектор, что нас беспокоит, и о планах на будущее. Знаю, что это уже начали обсуждать здесь на форуме, но тем не менее какие-то вопросы, я думаю, есть смысл повторить.

Сначала скажу несколько слов о тех условиях, которые сейчас влияют на развитие банковского бизнеса и в целом бизнеса. Вы знаете, что мы повысили существенно ключевую ставку для того, чтобы бороться с ускоряющейся инфляцией. Восстановление экономики, по нашей оценке, практически завершилось, то есть оно вышло на уровень перед спадом, и рост спроса, который подогревался и активным ростом кредитования, и достаточно мягкой бюджетной политикой, практически уперся в физическую невозможность так же быстро наращивать внутреннее производство, прежде всего из-за ограничений на рынке труда. Это в том числе приводило к росту рублевого спроса на импорт. А поскольку выручка от экспорта, напротив, снижалась, мы наблюдали быстрое снижение курса рубля. Наши решения направлены не на то, чтобы остановить кредитование, а чтобы рост кредита и связанный с ним рост внутреннего спроса были бы соразмерны возможностям расширения предложения. Мы уже видим в сентябре некоторое замедление корпоративного кредитования. Это рост, но чуть меньшими темпами. И видим уже возврат наличных в банки под более привлекательные проценты.

Банковский сектор активно финансировал экономику и сейчас находится в хорошей форме. Знаю, что вчера обсуждали прибыль. Накопленная прибыль [за 8 месяцев 2023 года] уже 2,4 трлн рублей. Наши оценки: по этому году она может быть до 3 трлн рублей. И это, с одной стороны, хороший задел для устойчивости банков, с другой стороны, это возможность наращивать кредитование для роста экономики. Но вот эту прибыль, хотела бы обратить внимание, нельзя рассматривать без отрыва от оценки тех потерь и убытков, которые банковский сектор понес в прошлом году.

В прошлом году вы создали почти 2,5 трлн рублей резервов, потому что была высокая неопределенность. Не все кредитные риски реализовались, и слава богу, что называется. Поэтому по части кредитов банки распускали резервы.

В том числе в прошлом году банки потеряли около 1 трлн рублей за счет изменения курса, а в этом году, наоборот, получили 0,5 трлн рублей от валютной переоценки и при этом, что важно, смогли в 2,5 раза сократить валютные позиции.

Мы видим, что банки активно финансируют экономику, как я уже говорила, инвестиции. Вот если посмотреть корпоративное кредитование, то оно растет годовым темпом в 20%. Может быть, чуть больше. А экономика после спада растет, наши ожидания — до 2,2%. Это означает, что кредитование вносит существенный позитивный вклад в развитие экономики. Мы видим, что продолжается также с точки зрения корпоративного кредитования замещение банками внешнего финансирования. То, что предприятия брали на внешних рынках, наши банки успешно замещают своим финансированием.

Розничное кредитование вернулось к докризисным уровням. Но здесь нас беспокоит качество выдаваемых кредитов. Мы видим, что в потребительском кредитовании прирост кредитов был во многом обусловлен тем, что в большем объеме выдавались кредиты заемщикам с уже высокой долговой нагрузкой или долгосрочные кредиты. Это потребовало от нас предупредительных мер, о которых вы хорошо знаете, макропруденциальных мер. В частности, мы ограничиваем долю кредитов — перешли к новой планке, что называется, — заемщикам, у которых долговая нагрузка больше 50%. То есть тех, кто на обслуживание кредитов тратит больше 50% своих доходов. При этом хотим кредиты с ПДН более 80% практически свести к минимуму. 

В ипотеке мы видим признаки перегрева. Ипотека растет, если брать 12 месяцев, на 30%. Это высокие темпы.  Здесь, конечно, нас тоже беспокоит и качество кредитов, и влияние их на рынок жилья. Ведь для нашего населения важна не доступность ипотеки, привлекательность низких ставок, а доступность жилья. И, когда рост ипотеки переливается в рост цен, нас беспокоит отрыв цен (мы об этом тоже много говорили) на первичном рынке от вторичного рынка. Он, к сожалению, сохраняется. Был задан вот этими схемными проектами от застройщиков. И сейчас разрыв цен на первичном и вторичном рынках — 40%, а порой достигает 50%. Это означает, что если ситуация может немного ухудшиться у заемщиков, то и заемщики окажутся в очень сложной ситуации, и сами банки окажутся в сложной ситуации. Потому что на вторичном рынке жилье дешевле, соответственно, вернуть эту стоимость, которая взята под залог по завышенным ценам, не будет возможности. И для того чтобы сократить рискованное кредитование в ипотеке, мы также с октября вводим здесь макропруденциальные меры для кредитов с низким первоначальным взносом и, главное, для заемщиков с высокой долговой нагрузкой.

И я снова должна сказать о недобросовестных практиках на рынке ипотеки. Вы прекрасно знаете, мы на это обращали внимание — на ипотеку от застройщика с нулевой ставкой. Сейчас видим, что уж совсем явные схемы ушли в прошлое, но после того, как мы закрутили регулирование, завышение цен не является таким сильным, как было раньше, но тем не менее все-таки есть элементы схемности. Банки предлагают теперь очень низкие ставки не на весь срок кредита, а на один-два года, чтобы привлечь потребителя, который до конца не понимает, какая стоимость кредита. 

Поэтому нам нужно принять стандарт ипотечного кредитования. Мы вместе с вами над ним работаем.  Я рассчитываю на то, что все банки будут его соблюдать. Стандарт ипотечного кредитования закрывает, на наш взгляд, существующие схемы, блокирует их. Не так, чтобы гоняться за каждой схемой, а устанавливаем некие стандарты и принципы. В частности, они предполагают:

Первое — так называемый кешбэк, комиссия застройщика или банка, мы считаем, не может использоваться в качестве первоначального взноса (не может признаваться надлежащим источником первоначального взноса, потому что, по сути, это не первоначальный взнос, который используется таким образом).

Второе. На наш взгляд, банк-кредитор не может получать вознаграждение от продавца недвижимости за факт снижения процентной ставки по кредиту — мы не против снижения ставок, мы — за, но это должно быть очень честно, а не связано с завышением цены квартиры.

В ряде ситуаций банки должны будут анализировать и сравнивать, соответствует ли цена договора по ДДУ рыночным условиям, чтобы понимать, что нет завышения стоимости обеспечения.

Мы будем и дальше пристально следить за качеством ипотеки. Это очень важный вопрос, чтобы не допускать системных рисков. Если будет необходимость, будем принимать и более жесткие меры.

В целом про кредитование. Мы ожидаем, что кредитование будет продолжать развиваться, но более сбалансированными темпами, для этого у банков есть запас капитала. Мы сейчас оцениваем запас капитала в целом по банковской системе в 6 трлн рублей. И это оценка уже без учета послаблений, которые применяются, кроме заблокированных активов, по которым, как вы знаете, мы предоставили достаточно долгосрочную отсрочку по резервированию.

Хотела бы обратить внимание, что после принятия ряда законов, за что мы благодарим наших парламентариев, в том числе о том, что бесплатные переводы для физических лиц между своими счетами в разные банки будут ограничены достаточно большой суммой — 30 млн рублей. Это означает, что конкуренция усилится, банкам активнее нужно будет бороться за клиента. При этом мы хотели бы с вами обсудить конкретные меры, которые могли бы увеличить долгосрочность вкладов, пассивов. Вы знаете, что долгосрочные вклады — это скорее редкость и у банков очень краткосрочное фондирование, а нужно, чтобы банки могли привлекать устойчивые долгосрочные пассивы.

Какие могут быть стимулы, которые мы хотели бы обсудить?

Первое — чтобы по долгосрочным вкладам страховое возмещение могло быть больше, чем по обычным вкладам. Второе — мы могли бы предусмотреть уменьшение страховых отчислений по долгосрочным вкладам в АСВ. Я думаю, что нам надо будет обсудить все эти стимулы. Но, конечно, базовая вещь для повышения долгосрочности вкладов — это ценовая стабильность, уменьшение опасений того, что сбережения в долгосрочном периоде будут съедены инфляцией.

Я много раз говорила и хочу повторить: благодарна банкам за то, как они повели себя в условиях шока 2022 года — не остановили кредитование, ответственно подходили к своим клиентам, реструктурировали кредиты, и это благодаря тому запасу прочности, который они накопили в предыдущие периоды. Но это не повод расслабляться. Запас прочности нужно восполнять, как только для этого наступает подходящий момент. Мы видим по доходности банков, что уже можно начинать, в том числе накапливать буферы и убирать те уязвимости, которые есть у банков.

Одна из уязвимостей, многие банки с этим столкнулись, — это валютные риски. Мы при этом понимаем, что валютные риски теперь разные ­— есть валютные риски на дружественные страны и недружественные. Мы хотим, чтобы доля недружественных валют, в которых есть большая доля риска, постепенно снижалась, чтобы повышалось качество управления валютным риском в целом. Для этого мы принимаем ряд мер. Скоро мы внедрим лимит балансовой позиции, он заработает с 1 июля 2024 года, а с 1 октября 2024 года исключим хеджирование балансовых позиций «плохими» производными финансовыми инструментами.

Мы также снизили риск-веса по короткому межбанку и в дружественных юрисдикциях, что будет способствовать перераспределению торговых потоков, развитию внешнеэкономических связей. В перспективе будем рассматривать ограничение концентрации страновых рисков, в том числе по операциям с «токсичными» валютами.

Ликвидность. Мы тоже это много обсуждали. До конца года планируем представить наш консультативный доклад по тому, как должен выглядеть новый национальный норматив ликвидности. В отличие от того норматива, который действует сейчас, который основан на международных стандартах, здесь будет больше учитываться наша с вами собственная российская специфика.

Тема, которую мы тоже давно обсуждали, вроде все ее активно поддерживают, но мы видим, что на практике не очень идет, — это синдицирование и снижение рисков концентрации. На наш взгляд, некоторые банки берут на себя слишком большие риски концентрации. Понятно, у нас есть заемщики — крупные компании, но, если что-то случится, под угрозой окажется и сам банк. Поэтому нужно научиться синдицировать, посмотреть вместе с вами, что не работает, что мешает синдицированию. Мы бы хотели, чтобы риск более равномерно распределялся по всей системе. Со своей стороны, мы считаем необходимым отказаться от использования льготных (ниже 100%) риск-весов в нормативах концентрации. Они сейчас существуют по разным категориям заемщиков, мы собираемся от них отказаться. Понимаем, что банки не смогут сразу соблюдать нормативы при отказе от этих льготных подходов, мы предоставим переходный период. В следующем году у нас будет концепция, но с риском концентрации, на наш взгляд, нужно работать.

Дальше, мы возвращаемся к теме риск-чувствительного лимита иммобилизованных активов, которую, вы помните, мы отложили из-за сложной ситуации. Это такие активы, которые не имеют четкого срока погашения и понятной устойчивой доходности. По сути дела, это риски акционеров, а не риски вкладчиков и кредиторов, поэтому они должны, таким образом, рассматриваться банками. В ближайшее время мы собираемся запустить обследование банков для того, чтобы уточнить концепцию и параметры переходного периода, понятно, что здесь нужен переходный период. В первой половине следующего года собираемся начать подготовку нормативной базы.

Кроме того, мы рассчитываем, что переход на ПВР-подход для системно значимых кредитных организаций станет обязательным. Надеюсь, нас поддержит в этом тоже парламент, для этого требуется законопроект. Это выровняет, на наш взгляд, поле и между системно значимыми кредитными организациями, будет способствовать их развитию.

Планы по восстановлению финансовой устойчивости. Вы знаете, формально они существуют давно, требования к ним, но практика показывает через шоки, которые мы переживали, что они не всегда работающие. Я думаю, вы сами прекрасно понимаете, что на случай вот таких шоков, внешних шоков нужен план финансовой устойчивости. Мы готовы с вами обсуждать, но планы должны быть такие, чтобы ни у вас, ни у нас не было сомнений в их реализуемости.

В следующем году мы также подготовим консультативный доклад. Вы видите, мы много докладов готовим, чтобы обсуждать с рынком наши подходы, чтобы детально посмотреть, какие последствия вы ожидаете, откалибровать подходы. Вот еще один консультативный доклад — это будет доклад по надзорным рейтингам, которые придут на смену текущей оценке финансового положения банков. Здесь должна быть более тесная связь между процедурами оценки достаточности капитала, вашими внутренними процедурами, планами восстановления финансовой устойчивости и стресс-тестами, которые мы вместе с вами проводим. И в зависимости от этого надзорного рейтинга мы считаем, что должны устанавливаться надбавки к капиталу, они будут индивидуальные, и должна быть дифференциация ставок взносов в Фонд страхования вкладов.

И о двух перспективных идеях, которые мы продолжаем обсуждать.

Это целесообразность создания Фонда поддержки банковского сектора. Вы знаете, у нас сейчас буферы имеет каждый банк индивидуально, но, на наш взгляд, когда возникают шоки для банковской системы в целом, нужны такие запасы, коллективные буферы капитала. И если у банков будут возникать трудности, в каких случаях эти буферы могут использоваться? Их можно будет использовать как механизм раннего предупреждения, до того как самые серьезные сложности случились и банк нуждается либо в санации, либо даже в отзыве лицензии.

Во-вторых, идея, которую мы также считаем перспективной, — это идея «зонированных нормативов». У нас сейчас норматив должен выполняться, если не выполняется, по нему наступают жесткие последствия — отключение от системы страхования вкладов, отключение от разных госпрограмм. Мы считаем, что по ряду нормативов мы можем ввести так называемую оранжевую зону. Смысл ее в том, что при незначительном нарушении этих нормативов у него не будет возникать вот этих тяжких последствий, что он сразу будет отключаться от госпрограмм, от АСВ, будет возникать угроза отзыва лицензии. Но при этом банк будет платить, если он нарушает нормативы, более высокие отчисления в систему АСВ. Это может коснуться нормативов концентрации, нормативов продвинутой ликвидности, но критически важные нормативы, базовые нормативы — по капиталу, по базовой ликвидности — мы считаем, что они должны соблюдаться железно, по остальным готовы такую дифференциацию посмотреть.

И тема предпоследняя, о которой я хотела бы говорить, очень важная, я ее всегда поднимаю на встрече с вами и в этот раз тоже, — это защита прав потребителей.

Мы уже коснулись ее, когда я только что говорила об ипотеке. Мы видим здесь и положительные сдвиги в финансовой культуре, когда банки понимают, что ради текущей выгоды нельзя жертвовать долгосрочной лояльностью клиента, но тем не менее проблемы остаются.

Напомню, что у нас есть право приостановить продажи отдельных продуктов, требовать обратного выкупа, если эти продукты были недобросовестным образом проданы. Весной мы выявили ряд нарушений по продаже банками страховых и инвестиционных продуктов, особенно в крупных банках. И мы повторим осенью эти проверки и если найдем повторные нарушения, то в этот раз мы уже применим эти жесткие меры, которые нам дал законодатель.

Мы будем добиваться, чтобы банки честно раскрывали условия не только по ипотеке, но и по потребительским кредитам. Сейчас сплошь и рядом банки рисуют в рекламе ставки в 3–4%, запутывая клиентов сложными условиями. В реальности полная стоимость такого кредита оказывается в разы, чуть ли не в десять раз, больше. Чтобы низкая ставка никого не вводила в заблуждение, с октября банки и любые другие рекламодатели (в том числе застройщики) будут обязаны раскрывать в рекламе диапазон полной стоимости кредита. Это правило введено недавно принятым законом — мы участвовали в его подготовке и вместе с ФАС будем внимательно следить, как оно выполняется.

Еще раз скажу, что мы ожидаем, что банки будут полностью раскрывать информацию о ПСК и здесь будет достаточно жесткий мониторинг.

Нас беспокоит и продолжающийся рост жалоб на навязывание услуг, хотя он существенно медленнее самого роста кредитования, но рост кредитования очень большой. Тем не менее и рост жалоб на навязывание есть.

Мы видим проблему в онлайн-кредитовании, которое приводит к покупке и скрытых страховок, и других ненужных услуг для людей. И в том числе беспокоит, например, практика, когда нет четкого понимания, какие действия подтверждаются через   СМС, проверочными кодами. Есть случаи, когда гражданину выдается кредит с включенной в него огромной суммой страховки при этом. Человек не осознает, что он подтверждением по СМС одновременно одобряет эту страховку. Такие случаи, к сожалению, есть.

Это прямое нарушение закона, надо сказать. Когда банки заранее проставляют согласие на получение услуги — не гражданин проставляет, а они за него — и это в скрытом виде, это, конечно, нарушение закона. При этом почему-то требуются очень длинные сроки, даже когда есть нарушение закона, чтобы восстановить права потребителей. Мы видим, как многие банки, очень продвинутые, очень быстро выводят новый продукт на рынок, когда нужно завоевать клиента. Очень быстро. Но почему-то проблему восстановления нарушенных прав решают месяцами, рассказывают, какие у них технологические сложности и так далее. Это абсолютно непонятно. Некоторые банки говорят: «У нас прибыль от того, что мы вот так неправильно продали, гораздо больше, чем штрафы, которые мы можем заплатить».

Поэтому мы сейчас готовим предложения по законопроекту, которые за такого рода вещи будут кратно увеличивать штрафы. Как это работает во многих странах, я думаю, что вы знаете, когда обманывают потребителей, и за нечестное по сути обогащение там полагаются многомиллионные и многомиллиардные штрафы. Мы будем идти по этому пути. Потому что здесь уже ждать бесполезно, и уговорами здесь не обойдешься.

Но тем не менее мы все-таки верим и в здравый смысл, и в то, что культура будет вырастать в банках. Я бы очень просила вас обратить внимание на то, как важно добросовестно работать с клиентами.

И совсем в конце о развитии цифровых технологий и платежных инфраструктур. И внутри страны, и то, что касается международных расчетов. Это важная повестка нашего развития вместе с вами.

Вы видите, как, например, произошел взрывной рост использования Системы быстрых платежей. Для бизнеса это не только способ снижать издержки, но и новые возможности конкурировать за клиентов. Мы будем развивать программы, связанные с этим: подписки, программы лояльности и так далее.

Перспективный проект, в котором многие банки заинтересованы, — это биоэквайринг. Планируем, что пилот по биоэквайрингу стартует в декабре. Хочу отметить, что оплата по биоэквайрингу будет полностью добровольным выбором каждого человека, но мы бы хотели, чтобы этой технологией могли пользоваться клиенты любого банка, если эти клиенты того захотят.

Вы знаете, мы в августе начали уже пилот с банками по реальным операциям с реальными клиентами по цифровому рублю. Он идет по плану. Тестируем операции. Это прежде всего открытие кошельков, переводы между гражданами, оплата покупок по QR-кодам, простые автоплатежи. Сейчас мы сосредоточены вместе с банками на клиентском опыте, чтобы это все было удобно, смотрим, что нужно доработать. Все 13 банков — у нас 13 банков в пилоте — активно участвуют в работе. Готовимся к расширению пилота в следующем году, где будут новые участники, новые клиенты, новые сценарии, в том числе переводы между юридическими лицами.

Новые технологии дадут возможность и для международных расчетов. Будем все это развивать. Ясно, что это приоритет для нашей экономики.

Одна тема, на которую хотела бы обратить внимание, которая сейчас, наверное, на всех площадках обсуждается, — искусственный интеллект. Мы понимаем, насколько он сильно может изменить нашу жизнь. Понимаем, что он снижает издержки, открывает новые возможности. Но это и вызов. Нам нужно понять, как мы защищаем человека, как мы защищаем персональные данные, в том числе при использовании искусственного интеллекта в финансовой сфере. Мы будем развивать эту технологию внутри Банка России, но хотели бы развивать ее вместе с вами, у кого в этом есть заинтересованность. Знаем, что некоторые банки над этим уже работают. Наш взгляд на развитие искусственного интеллекта для финансового сектора мы тоже представим в специальном докладе. Рассчитываем его обсудить с вами на FINOPOLIS в ноябре, куда я вас всех приглашаю.

И, безусловно, желаю, чтобы мы все сложные вопросы решили. И желаю успеха в вашем бизнесе.